Проклятие Эдварда Мунка

– Это была моя очередь идти к Эльзе. Ты воруешь даже шлюх у своих друзей! Ты бездарность и не смей здесь появляться!

У ног художника лежали обломки бюста. Его собственного бюста. Лучшая работа Вигеллана. Она так ему нравилась. Густав передал в скульптуре все отчаяние Эдварда. И вот – вдребезги. Как и он сам.

– Это я плачу за комнату! Слышишь, не смей подниматься! Я спущу тебя с лестницы!

Эдвард прокричал в захлопнувшуюся дверь:

– Ты зол, как финн!

Потом он долго бродил по площади, стараясь согреться. Пытался снять самую дешевую комнату, убеждая сонного торговца, что скоро заплатит задаток. Он же ведь талантливый художник, с ним вот-вот рассчитаются за работу.

– Тогда и поговорим, – отрезал торговец и ушел в покосившийся домишко.

Прослонявшись весь день по городу, Эдвард намеревался заночевать на скамейке в парке. Но парк, оказывается, на ночь закрывал привратник, и на все уговоры он лишь повторял:

– Не положено. Куда хотите, туда и идите.

Художник потащился на вокзал, рассчитывая провести там остаток ночи, однако в переулке вдруг вырисовалась смутно знакомая фигура. Кельман? Кольман? Как же зовут этого смешного толстяка?

– Пойдемте, – властно сказал он, беря Эдварда под руку.

Какая разница, куда ведет настойчивый толстячок? Эдварду было совершенно все равно…

2

Лика Вронская еще не произнесла ни слова. А ее бойфренд Паша, как бдительная супруга отца Федора из «Двенадцати стульев», по смущенному выражению личика все понял. И то, что у родителей она сегодня не была. И что явно попала в очередной переплет.

Паша помог ей снять куртку, потом взял Лику за подбородок и пару секунд внимательно изучал зеленые глазищи. Подозрения полностью подтвердились.

– Выкладывай, что случилось, – вздохнув, потребовал он.

– Видишь ли, я встретила Володю Седова. И он попросил помочь в расследовании одного дела, – врать Лике всегда было сложно, поэтому говорила она медленно. – В моей машине системный блок лежит. Принеси его, пожалуйста.

– Седова ты встретила у родителей? Или на даче, да?

Лика спешно перевела разговор в другое русло. Какая разница, где она его встретила. Что, на улице нельзя случайно столкнуться? Важно другое. Седов просит-умоляет гениального компьютерщика Пашу посмотреть системный блок убитой женщины. Только он, с его талантами и способностями незаурядного программиста, может проверить, какая информация находится в компьютере. А чтобы Паше лучше работалось, она, Лика, так и быть, совершит насилие над своим организмом и сделает то, что давно обещает. Да, да. Поджарит, наконец, уже месяц лежащего в морозилке палтуса. И даже не пикнет, как тошнит ее от этой вонючей рыбины.

Упоминание о любимом блюде отсрочило воспитательный процесс. Бойфренд спустился за системным блоком, потом подключил к нему монитор, клавиатуру и углубился в работу.

Пройдя на кухню, Лика разморозила в микроволновке рыбу и погрузилась в безрадостные мысли. Нет, пожалуй, чистить палтус еще можно, чешуя у него слабенькая, соскребается легко. Но вот потом, когда рыба разрезана на куски, просолена, посыпана специями и мукой и уложена на сковородку… В общем требуется недюжинная сила воли, чтобы не рухнуть от едкого запаха прямо у плиты. И еще терпение наблюдать, как, жмурясь от удовольствия, расправляется с палтусом ее любимый гурман. Последний штрих – вдохнуть поглубже и задержать дыхание в тот момент, когда благодарный Пашка прижимается вроде бы вытертым салфеткой, но все равно отчаянно пахнущим рыбой ртом к щеке. Бросок в ванную, распахнутые окна – и все, головокружение и тошнота пройдут. Правда, потом еще минимум три дня глаза будет пощипывать резкий запах. Хотя, возможно, это просто самовнушение.

«Чем дороже духи, тем лучше они пахнут. А вот с рыбой все наоборот, – отвернув нос подальше от сковородки, думала Лика. – Хотя, мне грех жаловаться. Страсть к палтусу – единственное Пашкино кулинарное извращение. Когда я работаю над книгой, моя вторая половина поглощает магазинные пельмени и почти не жалуется. И время от времени Паша готовит сам».

Себе Лика быстро построгала салатик из капусты. Не из-за волнений по поводу фигуры. Привычка поглощать гамбургеры и закусывать их шоколадом на талии пока не отражается. Но после визита в морг мысли даже о бутерброде с колбасой вызывали отвращение. Притронуться к палтусу Лика согласилась бы только под страхом смертной казни. А вот салатик – то, что надо.

– Паша, иди кушать! – прокричала Лика и открыла окно.

Бойфренд вымыл руки, уселся за стол. Схватив вилку и нож, он торопливо отрезал кусочек рыбы. Блаженное выражение его лица сразу же примирило Лику с витавшим на кухне запахом. Она решила, что постарается радовать Пашу почаще. Ради любимых приходится чем-то жертвовать, а зловонный палтус, как ни крути, не самая большая жертва.

– Ну что, выяснил что-нибудь? – нетерпеливо поинтересовалась Лика.

Паша метнул полный негодования взгляд и, прожевав, застонал:

– Потом. Не мешай. Мне обалденно вкусно.

Он довольно причмокивал и закатывал глаза до тех пор, пока на тарелке не осталась лишь горка длинных обглоданных косточек.