Проклятие Эдварда Мунка

Ключ, как всегда, лежал в углублении между ступеньками. Он прошел в комнату, выдернул ненавистную герань из горшка и долго топтал ее ногами.

Спалось в ту ночь ему хорошо и спокойно. Светлана была спасена.

А утром он понял – есть много других. Грязных, не спасенных, и только кровь, омывающая грешные тела, может их очистить.

… Василий Михайлович Бубнов проснулся в холодном поту и долго лежал, уставившись в потолок.

Он думал, что поборол в себе это . Вся его ненависть к женщинам, к их завлекающим ртам, всасывающим, выпивающим, уничтожающим, жила на холстах Эдварда Мунка. Теперь ей там стало тесно. Убиты именно они, похожие на тех, кто мучил художника. Они искупили свои грехи. И никто, кроме него, не мог бы им помочь…

6

Деньги могут все. Сами по себе они не делают человека счастливым. Но они дают свободу. А вот свобода действий уже приносит счастье.

Напрасно Юра Рыжов волновался, передавая Верочке записку с приглашением сходить вечером в ночной клуб. Далекая, недоступная, желанная… Ему казалось, что, даже обладая всеми богатствами мира, он не сможет приблизиться к хорошенькой блондинке. Не по Сеньке шапка.

Но все богатства мира не потребовались. Хватило всего ничего – упоминания в записке названия престижного ночного клуба, где должен был выступать любимый Верочкин певец.

Она на глазах сокурсников радостно чмокнула Юру в щеку.

– Сбегу с последней пары в парикмахерскую. Надо же красоту навести ради такого случая, – прощебетала Верочка и, махнув рукой, сказала: – Ну, до вечера.

Перед Юриными глазами все плыло. До вечера. Она, самая красивая девочка курса, поцеловала его. И согласилась принять приглашение. Фантастика!

Как приятно удивлять любимую девушку. Увидев, что администратор ведет их к самому лучшему столику в ресторане – отличный обзор и танцпола, и сцены – Верочка застонала:

– Вау! Какой ты клевый!

На их столик то и дело глазели окружающие. Неудивительно: Верочка, в коротком серебристом платье и белых сапожках-ботфортах, хрупкая, сияющая, выглядела необычайно сексуально.

Юра хотел казаться взрослым, опытным, умудренным жизнью. Но как это продемонстрировать – он не знал. Когда официант принес меню, весьма кстати вспомнилась фраза из какого-то кинофильма, и он с гордостью ее воспроизвел:

– Не отказывай себе ни в чем, дорогая.

За свою платежеспособность хотя бы в этот вечер, и правда, можно было не беспокоиться.

Но еда Верочку не интересовала. Она заказала что-то для проформы и, потягивая шампанское, уставилась на сцену, в нетерпении ожидая выхода своего кумира.

Разговор не клеился. Девушка отвечала невпопад и извинялась.

– Потом поговорим, ладно? Я не знаю, как ты умудрился заказать столик. Я сама звонила за месяц до концерта. Мне сказали, что раскуплены даже билеты на танцпол.

Она вновь бросила нетерпеливый взгляд вниз, на сцену, и Юра понял, что надо делать.

Верочка, казалось, и не заметила, что он на пару минут отлучался из-за столика.

Когда погас свет и клуб взорвался свистом и приветственными криками, появившийся на сцене певец, поздоровавшись с публикой, сказал:

– Первую песню своего концерта я посвящаю Вере Киреевой!

Верочка взвизгнула и чмокнула Юру в ухо. С замирающим сердцем он опустил на круглое колено девушки ладонь, и Верочка не убрала его руку…

7

Из дневника убийцы

Сегодня опять в криминальной хронике показывали сюжет об убитых мною женщинах. Меня это смущает. Начинаю опасаться того, что это делается специально.

Умом я понимаю – невозможно отследить контакты всех без исключения женщин, помещающих объявление в Интернете. К каждой одинокой дуре мента не приставишь. Ежедневно на сайте размещаются тысячи объявлений, москвичек сотни, и они пишут письма, встречаются с мужчинами. Проконтролировать все это невозможно.

Но моя интуиция почему-то говорит, что скоро все закончится. Возможно, мне следовало бы остановиться. Но вкус смерти незабываем. Становишься гурманом, отчаянно ищущим любимое блюдо. Я больше не могу ждать…

Глава 6

1

Берлин, 1894 год

Все кончено. Дорожные чемоданы уже понес вниз дюжий возница с пышными усами. Потом он вернется за ящиками, в которых спят картины. Его дети. Почти все работы уже упакованы. Все, кроме одной…