Проклятие Эдварда Мунка

Марина Красавина откинулась на подушку и с досадой поморщилась. Зачем Антон портит такую чудесную ночь? Ведь знает же прекрасно – она любит спать одна. С ней можно сколь угодно долго заниматься любовью. Но потом надо встать, одеться и уйти. Она всегда считала: не следует позволять мужчинам слишком многое. Сначала они остаются в постели, потом в ванной появляется их бритвенный станок. Не успеешь оглянуться – на кресле свитер, в шкафу костюм. И возникают вопросы, предъявляются претензии.

– Мне было очень хорошо с тобой, правда. И все-таки уходи. Я так привыкла. К тому же, мне надо хоть немного поспать. А с тобой это невозможно.

Антон быстро заверил:

– Клянусь, если ты не захочешь – ничего не будет.

«Все-таки мужчины – идиоты. И почему многие женщины жалуются на то, что выйти замуж – сложно? Все очень, очень просто. Не позволяй мужчине приблизиться, играй, ускользай – и он на руках понесет тебя в постель, в ЗАГС. Куда запретишь – туда и потащит. В святой уверенности, что поймал добычу. Охотник не поймет: это он попался в заранее расставленные сети», – подумала Марина, изучая лицо Антона. Вряд ли его можно назвать красивым – русые волосы, глаза то ли серые, то ли голубые, точно и не скажешь… И все же ей хорошо с ним. Он нежный, страстный любовник и, что бывает намного реже, верный друг. Она забыла своего смешного мальчика. И не из-за нескольких часов сумасшедшего секса… Вроде бы какие-то мелочи. Шутки, над которыми она хохочет. Изысканные комплименты. Флакон духов в подарок, «Agent provocateur». А ведь она не оставляет оригинальный флакончик, розовую фарфоровую гранату, ни в ванной, ни в прихожей. Носит духи в сумочке. Антон ее обшаривал? Или провел много времени в парфюмерном магазине, пытаясь вычислить аромат, которым она пользуется? Он так и не признался. Все эти мелочи сложились в то, чего она хотела больше всего на свете.

Освобождение. Свобода…

– Спасибо, милый, – Марина прижалась к широкой груди и повторила: – И все-таки уходи, пожалуйста.

Антон, вздохнув, поднялся с постели и принялся одеваться.

В прихожей он пригладил щеткой волосы и укоризненно пробормотал:

– Жестокая ты, Марина. Я на ногах не стою от усталости.

– Какая есть. Тебе что-то не нравится? Ты возле двери…

Его глаза были прикованы к полочке у зеркала. Сашины ключи.

Марина улыбнулась. Смешной парень. Неужели он всерьез полагал, что ей больше делать нечего, кроме как в гости к нему ходить? Потом она подумала о том, что Антон, должно быть, обо всем догадался. Саша на все ключи прикрепляет флэшки в качестве брелков. И сам ими увешан, как новогодняя елка – даже на шее парочка болтается. Новое поколение выбирает надежные носители информации…

– Ты спала с этим юнцом? Он забыл у тебя ключи?! – Антон с досадой треснул кулаком в стену.

«Начинается. Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» – подумала Марина тоскливо.

Она накинула Антону на плечи тонкую мягкую дубленку и устало сказала:

– Да, я спала с этим мальчиком. И что это меняет? Ведь знаешь, что ты тоже не единственный мужчина, с которым я встречаюсь. Послушай, я тоже едва стою на ногах. Давай отложим выяснение отношений.

Нет, сбивчиво принялся оправдываться Антон. Это не ревность, пусть не подумает ничего такого. Он любит ее такой, какая она есть. Она хочет встречаться с другими мужчинами – пусть встречается. Конечно, он не в восторге, но если это делает ее счастливой, то ему не остается ничего, кроме как принять ситуацию. Просто компьютерщик… Он же совсем юный.

– Антон! Хватит. Уходи, – Марина распахнула дверь и подтолкнула любовника к порогу.

Мужчина задержался еще на пару секунд, чтобы запечатлеть на ее губах нежный поцелуй, и помчался вниз по ступенькам узкой лестницы.

Закрыв дверь, Марина посмотрела на часы. Уже почти утро. Сейчас примет ванну – а потом спать.

Она вылила в джакузи немного лимонной пены и вздрогнула. Кто-то отчаянно нажимал на звонок.

«Надо бросать Антона. По-хорошему он не понимает. Придется принимать радикальные меры», – думала она, торопясь в прихожую.

На пороге стоял Саша Сулимский. Замерзший, с покрасневшими щеками и совершенно безумным взглядом. Он хлюпнул носом и застонал:

– Марина, прости меня. Все, что хочешь – только не прогоняй.

Руки озябшие – а в них хорошо. Ледяные губы прижимаются к шее. Только бы это никогда не заканчивалось. Кто-то говорил об освобождении и свободе? Ерунда. Показалось. Ей не вырваться из сладкого плена. Этот мальчик сводит ее с ума.

Марина отстранилась, взлохматила его льняные волосы.

– Ты откуда здесь? Почему как ледышка?

Саша опять шмыгнул носом.

– Ты была не одна. Я ждал, пока он уйдет. Мне все равно. Не прогоняй меня, любимая, ладно?

– Ты всю ночь сидел во дворе?

Он кивнул, стащил куртку, наблюдая за ее глазами. Он может снять верхнюю одежду, разуться? Она не выгонит его? Не сердится?

– Пошли в ванную, горе мое. Ты простудишься.

– Все равно…