Проклятие Эвлона

Постепенно окрасившись в желтый цвет, солнце коснулось горизонта — его поблекшее сияние уже почти не слепило. На севере в темнеющем небе показались Бусы Богини. По мере опускания светила, облачка на западной стороне все сильнее отливали нежно-розовым оттенком, а в почерневшем небе востока засияли яркие звезды. Следом за солнцем, одна за другой за горизонтом скрылись Бусины и ночные созвездия явились взору во всем своем великолепии.

Противоположностью небесному спокойствию, замковый двор являл собой сосредоточение суеты и хаоса. Множество экв внизу, казалось, бегали совершенно беспорядочно, но приглядевшись, Сергей заметил, что они действовали довольно согласованно. В центре всего действа выделялась одинокая хорния, освещавшая двор ярко светившимся шариком. Кто именно, разглядеть сверху не удалось, но навряд ли это была королева, скорее всего — кто-то из смотрительниц. Время от времени она отдавала приказы резким голосом, заставлявшие всех суетиться еще сильнее.

Всего в Эвлоне было четыре основных праздника. Каждый из них отмечался в начале нового сезона: День Творения в начале Хиберни (известный так же, как Белый сезон), Слава Люсеи в сезон Верн, Память Кастигоров в Айста и праздник Двух Сердец в сезон Айтум. Как ни странно, «Два Сердца» праздновался в честь самой первой свадьбы, состоявшейся в Эвлоне, и когда-то многие пары специально откладывали свое бракосочетание именно до этого дня. Считалось, что брак, заключенный в этот праздник, был особенно крепким и счастливым. Теперь же смысл Двух Сердец оказался утерян, и он стал просто поводом повеселиться. В исторических хрониках празднику уделялось не слишком много внимания, зато он часто упоминался в «любовных романах» из библиотеки Синсеры.

Серому еще ни разу не доводилось бывать в Эвлоне на праздниках. В первый раз Канея не пустила его с Луденсой из-за того, что он напился с хорнией островки. Еще два праздника пришлось отмечать в дороге, и тогда все свелось к пляскам вокруг костра под аккомпанемент топающих копыт. На этот раз Сергей надеялся ничего не пропустить. Если Синсера не включит его в состав своей свиты, то можно будет самому пролезть на крепостную стену и оттуда все хорошенько разглядеть. Ночная прохлада стала проникать под одежду, и он отправился отдыхать в свою комнату.

Устроившись на кровати, серый стал погружаться в сон, но поспать ему так и не дали. Получив чувствительный щелчок по носу он вскочил от неожиданности и заозирался, пытаясь спросонья сообразить что случилось. «Сегри! Сколько тебя звать еще!» — донеслась недовольная мысль Синсеры, и он понял, что голос королевы, вторгавшийся в сновидение ему вовсе не приснился. Быстро одевшись, он выскочил виз комнаты и бросился к покоям повелительницы. Часы в коридоре показывали далеко за полночь.

— Ну, наконец-то, — устало пробормотала хорния. — Такой день нервный… если ты меня не помассируешь хорошенько, чувствую, заснуть не смогу.

— Простите, что сразу не прибежал, — ответил Серый. — Я спал.

— Как я тебе завидую! — кивнула Синсера.

Она зевнула, продемонстрировав свои мощные коренные зубы, а потом пристроилась поудобнее на подстилке. Сергей потянулся к расческе, но королева его прервала. «Нет, лапами, да посильнее», — услышал он приказ и по характерному холодку в темени понял — повелительница обратилась к нему мысленно. Видимо, она настолько вымоталась, что уже не хотела поднимать голову с подушки. Сопя от напряжения, Серый стал разминать загривок. Под ладонями он почувствовал напряженные мышцы хорнии и резкими постукиваниями попытался размягчить самые твердые узелки. Постепенно королева расслабилась и стала довольно посапывать, но что-то все равно продолжало ее беспокоить. Решив, что это — головная боль, Сергей стал массировать ее мордочку.  Легкими вибрирующими движениями пальцев он проводил от носика до затылка, огибал ушки и возвращался назад по подбородку. От королевы возражений не последовало, и он продолжал это занятие, пока не почувствовал, что хорния перестала реагировать на поглаживания. Синсера заснула, а перед Сергеем встала дилемма: оставаться при ней, или отправиться к себе в комнату. С одной стороны, повелительница не дозволила ему уйти. С другой — экусы не слишком любили делить с кем-то свое спальное место, а ложиться на полу ему не хотелось. Впрочем, королевское ложе было достаточно большим, чтобы он мог пристроиться сбоку, не беспокоя сон хорнии. Благодаря разогретым жаровням, в покоях Синсеры было тепло и уютно, а перспектива возвращаться в свою комнату, где ночной холод уже успел выстудить матрас с одеялом, Серого не слишком прельщала. Он взял с прикроватного столика два покрывала, накрыл одним Синсеру, пристроился сам под вторым и быстро погрузился в сон.

***