Проклятие Гензеля и Гретель (ЛП)

— Неужто? Тебе не позволялось посещать дворцовые банкеты и балы? Тебе приходилось составлять компанию генералам и солдатам, а пища, которой ты питался, была лишь хорошей, но не замечательной? — Ее ноздри раздулись, а губа выпятилась. — Ты хоть представляешь, какими были для меня последние годы? У меня не было никого, кроме старой бесполезной горничной. Мне приходилось штопать одежду, которая разладилась на части, и стирать ее в снегу. Моя еда была такой однообразной, что в один из дней я решила, что лучше голодать.

Я не показал ей, какой испорченной она казалась.

— Тебе бы не было безопасно в армии. — Разве она не понимала, что родители хотели лишь лучшего для нее?

Злость перекосила ее лицо.

— Они могли отослать меня к другому двору, притвориться, что я — дочь купца. Да что угодно, только не заключать меня в горах.

— Они думали, что в горах будет безопаснее всего.

— Они ошибались. Мои лучшие годы были потрачены впустую.

— Ты должна злиться не на них, а на Росвиту. Если бы не она, родителям не пришлось бы никуда тебя отсылать.

Роми сощурила глаза.

— То, что Росвита нашла меня, было благословением.

У меня все упало внутри, когда я понял, что Росвите не пришлось долго упрашивать сестру присоединиться к их команде. Роми хотела этого. Она не понимала, насколько это неправильно.

— Неважно, что Росвита тебе пообещала, ты не можешь ей доверять. Она — лгунья. Роми, еще не поздно вернуться в семью.

Из ее горла вырвался скрипучий смех. Мне очень он не понравился. Я хотел прекратить это. Хотел вернуть сестру, а не эту злую незнакомку, сидящую напротив меня.

— Понравится ли тебе это? — Она поднялась напротив меня. Я продолжал сидеть. — Хочешь знать, что Росвита пообещала мне? Свободу и власть.

Я многозначительно посмотрел на ее наручники, и она засвистела вместо ответа. Охрана поспешила к нашей камере.

— Отстегните, — приказала она, и они немедленно исполнили. — Я иду к Росвите. Следите за ним. — На этом она вышла из камеры.

— Какова цена твоей свободы? — Я наклонился вперед и сжал решетку, когда охранники закрывали железные двери.

Роми развернулась.

— Росвита хочет корону. Я сказала ей, что будет полезно использовать меня в качестве приманки. Я сказала, что вместо меня, второй любимицы, она может получить настоящую ценность — тебя.

— Ты подставила меня? — Скептицизм вылился наружу и сменился горечью разочарования.

Она триумфально вздернула подбородок.

— Я знала, что это был ты, когда Гензель явился за мной. Я говорила Росвите, что ты попытаешься спасти меня, и они смогут поймать тебя.

— Ты вправду думаешь, что она собирается дать тебе власть, потому что теперь у нее есть я? Ничто не помешает ей отказаться от своего слова.

— Да, ничто. — Губы Роми изогнулись в злобной улыбке. — Увидеть меня на стороне ведьмы, ранит мать сильнее, чем если бы она узнала, что я умерла.

У меня заледенело внутри. Кем была эта жестокая незнакомка? Куда делась моя милая сестра?

— Ты не можешь этого сделать, Роми! — прокричал я вслед ее исчезающей фигуре. — Это убьет мать!

— Она уже давно умерла для меня, — ответила Роми без эмоций в голосе.

27. Гретель

В то время как я ждала, когда смогу увидеть или услышать Стефана, мои мысли неслись от худшего до лучшего сценария развития событий. Удалось ли ему? Или он не смог? Может, он ранен? В безопасности ли Роми? Почему он еще не вернулся?

Я пыталась убедить себя в том, что то, что я не видела, как Стефан и Роми убегают, было хорошим знаком, и что сейчас они далеко в Черном Лесу. Если бы Росвита обнаружила Стефана, уже давно включили бы тревогу, верно?

Несмотря на мои попытки быть оптимистичной, каждая минута казалась чистой пыткой. С каждым прошедшим часом меня охватывало все большее отчаянье по поводу возвращения Стефана. Лишь одна вещь сдерживала, чтобы не пойти в лес на его поиски — вероятность того, что что-то бесповоротно пошло не так, и его поймали. Но это маловероятно, так ведь? Он был генералом. Он знал, что делает.

Слуха достиг звук гонга, и я затаила дыхание. Росвита собиралась делать объявление о том, что ее заключенная сбежала, или о том, что у нее Стефан. Я отклонилась от дерева, на которое облокачивалась, и отряхнула штаны. Я не смела возвращаться в дом, где мы жили, потому что там меня могли дожидаться миньоны. Сейчас я пряталась среди них и направлялась к центральной площади. Я шагала с ними в ногу, и чтобы походить на них, налепила на лицо выражение любопытства, в то время как сердце бешено колотилось, а ладони потели.

Не желая привлекать внимание, но пытаясь увидеть, что происходит, я выбрала место в среднем ряду. Впереди стоял Гензель рядом с Росвитой, которая была одета в черное платье с серебристой бахромой, которая подчеркивала ее долговязую фигуру и развевалась на ветру, придавая ей вид мертвого пугала.

— Сегодня я обнаружила незваного гостя у себя в особняке, — начала ведьма, и меня объяла паника. Мне стоило развернуться и уйти. Вместо этого, я приросла к месту, на котором стояла, колени сомкнулись, легкие забыли как дышать.