Проклятие Гримм-хауса

– Я им сказала, что с места не сдвинусь, – сказала она в трубку. – Пусть делают что хотят.

Хэдли навострила слух. А Зоуи чавкнула жвачкой и продолжала:

– Типа нам надо переезжать, потому что дом продают какому-то старикашке. А он даже арендную плату не повысил. Для них ничего не изменилось, и я не врубаюсь, зачем им переезжать.

Однако стоило Хэдли поинтересоваться у Зоуи продажей дома и предстоящим переездом (она всего лишь хотела быть вежливой!), как последовал грубый ответ:

– Не лезь не в своё дело.

Отчасти Хэдли это понимала. Она и сама не обрадовалась бы, если бы ей пришлось отсюда уехать. Все её подруги жили по соседству, и ей нравились эти апартаменты. Охранники у парадного входа вели себя очень приветливо и всегда были готовы помочь, соседи казались дружелюбными. Правда, и среди них Хэдли выделила нескольких любимчиков. Например, ей очень нравилось ласкать Честера, собаку миссис Кнапп, когда они встречались в холле. Мистер Мамблс никогда не жаловался на её танцы, хотя жил как раз под ними. А две пожилые дамы с первого этажа, мисс Кенни и мисс Гудман, всегда приносили цветы на её выступления. Действительно, почти все в этом здании были милыми людьми.

А кроме того, Грэхэм-Плейс был сам по себе красивым зданием. Старым, но не запущенным. Гости всегда восхищались высокими потолками, уникальными оконными рамами, лепниной на потолке и сверкающим паркетным полом. Снаружи здание тоже радовало глаз изящной отделкой и изысканной архитектурой. В спальне у Хэдли по верху стен шёл чудесный лепной карниз с медальоном из цветов и птиц. Когда-то он был расписан красками. Папа Хэдли однажды даже помог девочке самой залезть на стремянку и потрогать крылышки гипсовых колибри.

– Просто чудо! – вырвалось у неё.

– Они неповторимы, – согласился папа. – Вряд ли где-то есть ещё что-то подобное. Такой медальон есть только в твоей комнате. Когда строили это здание, сюда специально пригласили мастера из Италии. Нам повезло жить в доме, полном очарования Старого Света.

Очарование Старого Света Хэдли не особенно волновало. Для неё Грэхэм-Плейс был просто домом.

Зоуи начала зудеть с первого же дня и к третьему дню сделалась совершенно невыносимой. Она без конца ныла, что из-за танцев Хэдли у неё звенит в ушах от музыки и топота (хотя, насколько Хэдли могла судить, никакого топота слышно не было). В конце концов няня выжила Хэдли в подвал, чтобы она занималась танцами внизу.

Хэдли спустилась на лифте, прихватив с собой в маленькой сумочке айпод и наушники. На первом этаже ей пришлось выйти из лифта, чтобы попасть в подвал через холл. Честно говоря, в этом месте ей было не по себе. Тёмное, сырое, с булькающей где-то в бойлерной горячей водой. В узкие оконца, расположенные по одной стене, сочился слабый свет – ненамного ярче, чем давали пыльные голые лампочки. Она прошла мимо бойлера и печи для сжигания мусора. При виде широченной топки мусоросжигателя в памяти невольно ожила ведьма из сказки про Гензеля и Гретель. В этой вот печи действительно жгли когда-то мусор жильцы со всего дома, но она давно стояла холодная – теперь об отходах заботились городские службы.

Здесь же у арендаторов имелись свои отсеки, разделённые металлической сеткой, где каждая семья хранила пожитки. Кучи старой мебели. Дедушкины напольные часы. Коробки, коробки, коробки от пола до потолка. Чучело вороны на подставке, следившее за Хэдли, пока она проходила мимо. Девочке пришлось миновать весь длинный узкий коридор, пока она не оказалась перед пустым отсеком своей семьи (мама не любила держать вещи в подвале, в сырости и паутине). Наконец Хэдли смогла переобуться, включить музыку и начать танцевать. Конечно, заниматься здесь было намного хуже, чем наверху, но зато не надо терпеть нытьё Зоуи.

На следующий день Хэдли снова отправилась в подвал: требовалось привести себя в форму перед очередным конкурсом. Закончив тренировку, она напилась воды из бутылки и вытерла пот со лба. И тут кто-то резко постучал в маленькое окно. От неожиданности она было испугалась, но тут же успокоилась при виде мальчика примерно того же возраста.

– Привет! – крикнул он через стекло, размахивая руками.

Он забрался с ногами на наружный подоконник – сделал то, о чём Хэдли давно мечтала, но не решалась. Она соблюдала правила.

Девочка подошла к окну и закричала в ответ:

– Чего тебе?

Теперь она хорошо видела его лицо. Тёмные глаза в обрамлении длинных ресниц. Широкая улыбка, подчёркнутая скобками на зубах. Мальчик откинул с лица спутанные волосы и закричал, показав оба больших пальца в знак восторга:

– Ты танцуешь как богиня! Как богиня!

Теперь она разглядела его серую заношенную футболку.

– Спасибо! – Хэдли испытала странные смешанные чувства. Она сердилась из-за того, что за нею подсматривали, но радовалась похвале.

– Можно спуститься посмотреть?

– Нет, – сказала Хэдли. – Я уже закончила.

Хотя мальчишка явно расстроился, это нисколько её не напрягало. Конечно, он не взрослый, но всё равно с нею не знаком, вот и нечего напрашиваться в зрители.