Проклятие Гунорбохора

За столом напротив веселилась компания. Кто‑то, перебрав, упал под стол. Улнар подозвал служку и велел принести еще кувшин. Есть не хотелось, воин налил вино в кружку и, почти завидуя, посмотрел на лежащего под столом горожанина. Счастливчик. Живет себе в городе, под защитой стен и башен, никогда не слышал свист летящей стрелы, не чувствовал удар меча, не видел, как друг захлебывается кровью из перерезанного горла… Братство защищает их покой, бьется на границе — но ни один из этой пьяни не подойдет и не скажет: выпей, воин, за мой счет, ты достоин!

Мысли тяжелели, ворочаясь в голове, как старые жернова. Улнар вспоминал погибших товарищей и думал: знал бы, как остановить морронов — не пожалел бы жизни, на край земли бы пошел, чтобы не было больше крови и слез…

Надо найти ночлег. Кажется, по дороге сюда он видел гостиницу. Улнар расплатился и вышел. Темнота окутала прохладой. Воин поднял голову: в усыпанном звездами небе открывался кровавый глаз Игнира. Пришло его время. «И мое! — подумал Улнар. — Мне должно повезти!»

Он двинулся по темной безлюдной улице, не замечая, как за ним осторожно последовали двое. Но выпитое вино не притупило чувство опасности. Улнар отшатнулся — и вовремя. Дубинка ударила вскользь по плечу.

— Морронский корм! — рука метнулась к рукояти меча — но та привязана к ножнам. Грабитель ухмыльнулся и ударил еще, наотмашь. Улнар вошел в удар, и перебросил нападавшего через себя, от души припечатав к мостовой. В руке второго блеснул кинжал.

— Ну, нападай! — сказал воин так, что грабитель попятился, поднял расшибшегося товарища, и они скрылись в темноте.

Улнар мог убить их голыми руками, без меча. Уличные грабители — не противники для выпускника «Двух Мечей» и вольного воина, трижды ходившего в Кхинор. Даже если он пьян. Воин поправил наплечный мешок и пошел к гостинице.

Утром Улнар покинул город. Не найдя знакомых из Братства, воин отправился в Ринересс. Ходили слухи, будто одан Эрнон набирает воинов для большого похода на юг. Оданству стало тесно в границах, а расширять владения можно лишь на юге. С севера Ринересс граничил с горным Эшнаром, с запада — с Далорном. Восток Арнира занимал союз трех городов: Литерна, Гурдана и родины Улнара — Гарда. Лишь юг, опасный и таинственный юг, мог дать необходимые Ринерессу земли. Говорили: за владениями свободолюбивых мергинов простирались обширные луга и леса, куда не ступала нога человека. У тех мест не было хозяина. По крайней мере, равному по могуществу великому Ринерессу. Иначе о таком народе стало бы известно давно.

Улнар шел, ощущая себя предателем. Это странное чувство возникало всякий раз, когда воин покидал Приграничье. Братья бьются в Кхиноре, сдерживая морронов, а он идет в Ринересс, с каждым шагом удаляясь от опасности и смерти. Привыкший к походной жизни Улнар в мирном Арнире ощущал себя бездельником. Братство жило границей, походами и обороной, зарабатывая на жизнь трофеями и головами морронов, за которые одан платил асирами. Таков удел вольного воина. Путь, который он выбрал.

Он шел и шел. Дубравы сменялись возделанными полями, холмы — заросшими высокой травой низинами. Изредка проезжали крестьянские повозки и, качая рогами, ленивые кроги косились на воина добрыми лиловыми глазами. Иногда Улнар видел эмонгиры — обители местной знати. Сложенные из дикого неотесанного камня, они выглядели, как маленькие крепости. Соперничая в древности и славности рода, эмоны соперничали и здесь. Каждый эмонгир тянулся в небо островерхими башнями, стараясь превзойти и перерасти соседей, а возводили их на холмах и скалах.

Местность менялась, и когда покатые крыши поселков сменились островерхими, Улнар понял, что он — на земле Ринересса. Вот и дорожный знак: каменная статуя с распростертыми в стороны руками. Одна длань указывала в сторону Далорна, другая на восток. Граница. А что для него граница? Названия другие, а люди те же, и тот же язык. Изучая историю в школе «Двух Мечей», Улнар знал, что двести лунных перемен прошли с поры, когда пришедшие сюда племена арнов, еще варварские и дикие, основали первые поселения. Затем последовал альянс с Древними — остатками великого народа, бежавшего от чего‑то, чему на языке арнов названия не было. Благодаря своей учености, Древние быстро заняли главенствующие роли в разрозненных и часто воюющих племенах арнов — и с той поры Арнир не знал войн. Древние сумели примирить былых соперников и создали несколько оданств, из которых и сложился Великий Арнир — обширные земли от восточного моря до реки Кхин.