Проклятие Ильича

— Ты время воротать умеешь? Я нет. И Марьяна нет. Она зато из кандалов может ножик сплавить. Я сама видала. Голыми руками, представляешь? А ты — человека можешь исцелить. Каждому свои способности дадены. Каждый в чём-то, да сильнее других. Но время воротать никто не умеет. А коли кто умеет, то молчит об том. И правильно молчит. Всех обшибок не исправить. А мужика этого рябого слушай меньше. Кормил бы свою жену лучше, не померла б, чай, так быстро. Ты ж сама видала, какая она тощая. Да детей десяток. Куда кажный год-то рожать? Вот и не сдюжила она, померла. А бесится он оттого, что самому теперь ему детей подымать. Ты тут ни при чём, Рия.

— Что случилось? — сипло спросила Марьяна Ильинична, свешивая ноги с печи.

— Да всё как обычно. Померла жинка у одного, так он всех псов на Рийку спустил. Не на меня, паскудник, а на дитёнка бессловесного, — сердилась старая ведьма. — Знал же, паскудник, что я-то ему быстро лечение прям промеж глаз пропишу.

Бессловесным дитёнком Левина Рию бы не назвала, но чувства её понимала. И злость Дукуны разделяла.

— Можно уехать отсюда… — предложила Марьяна Ильинична.

— Да куды там. Мы теперь неделю силы восполнять будем. Да и Сабар уехал. Ничего. Покамест тут поживём. Как оклемаются деревенские, как поймут, какую беду от них отвели — сами придут на порог благодарить. А мы пока обождём.

Но деревенские не пришли ни в тот день, ни на следующий.

Село вернулось к обычной жизни, но колдуний в неё так и не позвали. Гнать не гнали, но делали вид, будто и нет их рядом. Только Вадуна пришла тайком, принесла обещанные монеты. Отдала и тут же убежала, словно стесняясь своей порядочности.

Свежие могилки на маленьком погосте накрыл снежок.

Зря Дукуна ждала благодарности. Никто её не принёс. Только Хиана, вдова юная, пришла в день похорон и отчаянно прокричала:

— Лучше убирайтесь! Вы Прама сгубили! Из-за вас он умер! Вы силу его забрали и себе присвоили!

— А что, силы у него колдовские имелися? — с интересом спросила Дукуна, выглянув на крыльцо.

— Что? Нет! — зло запротестовала Хиана.

— А чевой мы б тогда забрали, если ничего и не имелося? — вскинула седые брови старуха.

Молодая вдова растерянно посмотрела на ведьму.

— Ты, девка не голоси и не блажи. А подумай вот об чём. Коли не мы, схоронила бы ты не токмо мужа, но и деток своих, да и себя. Любила ты мужика своего горячо. Потеряла. Понимаю горе твоё. Но у тебя три живых души на руках — и каждая как его души половинка. Иди и люби их. Воспитывай. А муж твой умер до того, как мы в деревню пришли. Ничего поделать было нельзя.

— Лжёте! Всё вы лжёте! Вы и его, и Малькану убили!

— Рябого-то жену? Да её соплёй перешибить можно было. Тощая, беззубая, измочаленная. Поколачивал её муж-то, а? Меня-то не проведёшь в таких делах. Вот мор-то её и забрал.

— Прам сильный был! С чего бы его тогда мор забрал?

— А уж то мне неведомо. Знамо, заразился он раньше других. Мож, ездил куда по делам али говорил с кем из другого села. Жаль мне тебя, девка, но ничем я помочь не могу. И был бы твой муж жив, видит Господь, костьми бы легла, чтоб его спасти.

— Не поминай Господа, колдунья! Не марай имя его! — яростно закричала Хиана. — Всё зло от вас, колдунов! И мор вы навели!

— Я мор наводить не умею, — хмыкнула Дукуна. — Токмо лечить. Но ты не барагозь. Как распутица закончится — так и мы уйдём. А ты, коли дети захворают, приходи. Понимаю я, что горе в тебе говорит, а не разум. Ну, иди. Нечего задницу на морозе студить.

Старая ведьма закрыла дверь и привалилась к ней с обратной стороны.

Можно спасти людей от болезни, но от самих себя не спасёшь.

Событие пятьдесят третье

… Ставок больше нет. Заново жизнь не начнёшь.

Жан-Поль Сартр

Весна нагрянула внезапно. Ещё вчера метель завывала, а сегодня уже зелень пробивалась из грязи. На деревьях набухли листочки. Ладные домики вдоль улицы преобразились и пускали солнечных зайчиков свежевымытыми окнами. В огородах позади домов ждали своего часа чёрные комья жирной земли.

Повеяло переменами и новой жизнью.

В избу, что выделили колдуньям, постучались. Левина подошла к двери и распахнула тяжёлую створку. На крыльце в одуряющем запахе свежей выпечки стояла молодая вдова.

— Я… поблагодарить пришла… — опустила глаза к полу Хиана. — За детей спасение. И за своё.

В руках она держала исходящий паром небольшой пирог, ароматный донельзя. Так и тянулись руки отломить сочный кусочек и отправить в рот. Съестные припасы у колдуний давно к концу подошли, а деревенские свои продавали неохотно. Дукуна всё ждала, когда чуть-чуть грязь подсохнет, чтобы сняться с места. Распутица в этом году стояла такая, что из ворот не выйти. Очень уж дождливое время выдалось.

Но сегодня первый день светило солнышко. Такое же круглое и румяное, как принесённый в дар пирог.

— Благодарю, — обрадовалась Марьяна Ильинична.