Проклятие Ильича

— Надо их как-то выманить оттуда или отвлечь… А ещё мы пока не проверили, есть ли кто в камерах? Предлагаю освободить тех, кто ещё жив. Жалко же людей, да и массовый побег куда сильнее отвлечёт стражу.

— Мало ли кто там есть, мож, они совсем из ума уже выжили?

— Тем лучше! Тогда они и выманят охранников. А вы их раз — и на покой.

«Только бы не на вечный», — подумала Левина. Жалко же. Молодые совсем. Может, одумаются ещё.

Две пленницы прошлись вдоль ряда дверей. Большинство камер оказались пустыми. В одной жалобно стонали, но когда сообщницы с трудом подняли тяжеленный засов и открыли окованную чёрным железом деревянную створку, куча тряпья на нарах даже не шелохнулась.

Дукуна подошла поближе, потрогала лежавшего и скорбно покачала головой:

— Не жилец.

А в соседней камере навстречу открывающейся двери вскочил щуплый подросток. Удивлённо замерев, пленники несколько мгновений сверлили друг друга взглядами.

— Ты каких будешь? — спросила наконец Дукуна.

— Целитель я. Дхок. Из Десы, — сипло проговорил парнишка.

— А кандалы где?

— Ну… снял… они ж на взрослого… стащил кое-как…

— Хвалю! — веско сказала целительница.

На вид Дхоку было лет десять, но глаза… глаза смотрели по-взрослому. С болью и недоверием маленького побитого жизнью зверёныша. Волосы Дхока торчали в разные стороны, одет он был примерно как и остальные узники застенков — в грязные лохмотья. Драные штаны пузырились на коленях, а у рубахи не хватало половины рукава. Или половины хватало. Тут как посмотреть, конечно.

Других узников в каземате не обнаружилось. Троица беглецов переглянулась и синхронно посмотрела на единственную дверь, что вела наружу. Левина в задумчивости закусила губу. Да, войско из них, как из навоза завтрак — ребёнок, крошечная девушка и старуха. Старуха, правда, двужильная, ребёнок озлобленный, а она сама — огненная колдунья, но как-то это оптимизма всё равно не внушало.

— Надо энтих сюды заманить, — озвучила очевидное старуха. — И особливо хорошо, коли поодиночке.

Особливо хорошо было бы, если бы их всех внезапно инсульт разбил. Или инфаркт. Марьяна Ильиничная неоднократно слышала в новостях, что болезни эти молодеют. Но интуиция подсказывала, что пышущие здоровьем детины с лоснящимися рожами даже от запора вряд ли страдают, что уж говорить о сердечных недугах или недостаточностях. Недостаточность там налицо только одна — интеллектуальная.

Но и примитивность соперника можно обратить себе на пользу. И хотя Левина понимала, что стражники, возможно, и не глупы, но думать о них хорошо не получалось. Разум оценил опасность и разделил весь мир на своих и чужих. Свои, как известно, хорошие и умные. А чужие — плохие и глупые. Прописная истина.

— У меня есть идея, как их можно приманить сюда. Но уж по одному они пойдут или всем скопом… уже как повезёт, — тяжело вздохнула Марьяна. — Нужна камера свободная. А вам — затаиться.

Дукуна поставила Дхока к стене, а сама встала у самого входа возле открытой двери.

Марьяна снова тяжело вздохнула и нехотя простонала:

— О да!.. Ещё, ещё! — и принялась тяжело и громко дышать, хлопая себя по ляжкам. — О, какой он большой и твёрдый!

Лица целителей сначала вытянулись, а потом Дукуна широко и одобрительно оскалилась. Марьяна с придыханием продолжила:

— О, не останавливайся!

Ритмичные хлопки по ногам поддержал ошарашенный парнишка.

— Да-да! Вот так!

В коридоре тихо скрипнула дверь, раздались шаги. Естественно, не на сдохшую бабку надо было молодых парней приманивать, запоздало сообразила Марьяна.

— Гнеш, ты, что ли? Она ж колдунья, мало ли чего выйдет? — раздался неуверенный бас из коридора.

— Ещё! Ещё!!! — артистично простонала Марьяна Ильинична, нахлопывая себя по ногам, и молодой мелодичный голос Оры для таких стонов подходил как нельзя лучше.

Стоило в дверном проёме появиться щекастому лицу, как старуха жахнула по нему колдовством. В общем, стражник получил несколько не то удовольствие, которое планировал, но и с пустыми руками не ушёл. Использовав инерцию падающего тела, старуха впихнула бессознательного стражника в камеру. И тот с размаха приложился головой об пол.

— О да! — испуганно взвыла Левина, отпрыгивая в сторону, чтобы её не пришибло падающей тушей.

Надо сказать, силёнок в теле Оры было мало, но ловкость имелась — и при необходимости Марьяна Ильинична если не горной ланью, то резвым козликом отскакивала от опасности.

— Ах, не прекращай! Мой жеребец! — громко восхитилась Левина лежащим на полу детиной.

— Непс? — позвали издалека.

Марьяна Ильинична томно застонала в ответ. Даже голос снова прорезался от испуга. Пожалев свои ляжки, она уселась на лежащего послушника спиной к двери и принялась ритмично хлопать детину по толстым щекам. Аудиоэффект получался что надо. Дхок завороженно наблюдал за спектаклем. Дукуна довольно щерилась в засаде у двери.