Проклятие Индигирки

– Ты меня выпроваживаешь, что ли? – По лицу Перелыгина пробежала тень недовольства. – Если хочешь знать, я не любитель скакать с места на место. У меня есть планы, задумки.

– Хорошо, – твердо произнес Градов, – поговорим серьезно. Твоим задумкам цена – копейка в базарный день.

– Между прочим, это часть моей работы, и ты о ней не знаешь.

– Ерунда! – Градов насмешливо хмыкнул. – Секрет полишинеля – хочешь книжку про геологов написать. Хочешь! – Он провел ладонью по волосам, став едким и циничным. – Их до тебя понаписали. Ты, конечно, лучше напишешь, всю правду! А откуда вынешь, правду-то? Из воспоминаний тех же стариков, как впроголодь по горам скакали и ветер им, извини, в жопу дул? Это их правда, не твоя. Ты свою правду узнай: кто мы сегодня такие? Тогда и прошлое уразумеешь, и с настоящим сложишь. Поймешь, ради чего все делалось и ради какого будущего сейчас суетимся. И ни один Сусанин тебя тогда в лес не заманит. Мне, к примеру, интересно, лучше или хуже станет человеку, если он про будущее разнюхает. Не про свое, конечно, когда женится-разведется, заболеет или помрет, а какая жизнь вокруг будет. Как думаешь, что начнется?

– Ничего, – пожал плечами Перелыгин. – Никто не поверит.

– Верно, – оживился Градов. – Значит, в будущем скрыта опасность, разрушающая сила, и мы ее должны остерегаться. Ладно… – Градов слегка захмелел, лицо его разгладилось, глаза заблестели. – Мы можем принести пользу друг другу. – Он резко сменил тему. – Ты много чего узнаешь, а мне книжку поможешь написать. Оформлю тебя в артель снабженцем – вторая зарплата небось не помешает?

– Мне, конечно, надо соглашаться, но предупреждаю, книжку все равно не напечатают, разве что… – Перелыгин уставился на Градова. – За границей.

– Я похож на идиота? – улыбнулся он. – Предупреждаю, дело опасное. Умеешь держать язык за зубами?

– Зачем тогда писать?

Градов помолчал, вертя виноградинку.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Предчувствие. Плывешь куда-то, остановиться некогда. Потом, глядь – каньон, поздно к берегу приставать, да и не видать берегов: они где-то над тобой уже, с небом вровень, и течение все быстрее, и пороги впереди. Думаешь, сегодня все крутится по правилам государства? Знал бы ты, что я делаю за деньги. День за днем, год за годом. И что? Пожалуйста вам – параллельная экономика. Налей, – попросил Градов, разворачивая бутерброды.

– Кое-что слышал, – сказал, опустив голову, Перелыгин.

– Ты слышал о «левых» рубашках, башмаках и спекулянтах джинсами. – Градов вытянул ноги, рассматривая свои светлые брюки. – А я покупаю «левые» фонды. Есть повод умному человеку задуматься? Если сегодня за деньги можно многое, то завтра будет возможно все! А послезавтра? Что будет послезавтра? – Перелыгин напряженно слушал, чувствуя, что Градов все больше интересует его. – Мы рухнем. А главное, кругом полно кретинов, готовых попробовать.

– Это и есть твое предчувствие?

Градов промолчал.

– Почему ты выбрал меня?

– Я к Тамаре присматривался, – медленно сказал Градов, – но баба! Хотя и толковая. Замуж хочет! А после на все плевать: ребенки, распашонки. Я в твои дела не вмешиваюсь, но это тоже имей в виду. Тебе на Индигирку надо, к Клешнину.

Легко постучав, вошла Алла. Рыжеватые волосы были схвачены сзади резинкой и болтались веселым хвостиком. В сочетании с всесильной природой молодости лицо без грима выглядело как у проснувшегося ребенка. Только глаза грозили моментальным перевоплощением. В джинсах, яркой оранжевой маечке, в белой кофточке, наброшенной на плечи, она ничем не напоминала себя вчерашнюю. Градов долго рассматривал ее, удовлетворенно кивнув сам себе головой, и уперся взглядом Алле в глаза.

– Тащу нашего друга на улицу, но без вас ни в какую. – Он театрально помолчал. – Хочу предупредить, вы будете единственной из вчерашней компании.

Как вечером, в глазах ее что-то приоткрылось, словно занавеска, что-то вспыхнуло и успокоилось.

Допоздна всей компанией они колесили по городу, и уже поздно ночью, когда остались одни, Алла спросила:

– Ты знал, что так будет?

– Нет, – ответил Перелыгин, легко подавив желание выгодно соврать.

– Хорошо, что правду сказал. – Она погладила его руку. – А если бы знал?

– И что это изменило бы? – пожал он плечами.

– Теперь ничего не изменить, но ты знай… – Она взяла его за руку. – Меня Любка уговорила. У них подружка заболела. Говорит, пойдем, дикари с Севера летят. Я сначала не поверила. А тебя выбрала, чтобы сбежать было проще. Утром Любке позвонила, она мне: отдыхай, у них вариант – еще вина и баб сменить. Не знала: возвращаться или нет.

– Я тебя нашел бы, – сказал Перелыгин.

– Не усложняй, – попросила она. – Завтра ты улетишь, не усложняй, пусть все остается, как есть, а то плохо будет.

– Плохо, когда наутро имени не помнишь, – грубовато возразил Перелыгин, понимая, что Алла права. – Я буду помнить тебя и хочу, чтобы ты знала об этом, – сказал он, глядя ей в глаза. – Ведь неизвестно, что с нами случится через месяц, через год.