Проклятие изгнанных

Утро уже вступило в полную силу, когда Сурок наконец определился, как ему действовать дальше. Отказавшись от завтрака и спешно выпив стакан молока, он отправился за город, к одному своему старому знакомому. Кабаев Владимир Владимирович был соседом по даче, которую Сурок отстроил во времена, когда еще работал мастером по ремонту телевизоров. Кабаев в те времена служил в армии, был в каком-то штабе водителем при генерале и жил как сыр в масле. В отличие от основной массы военных, едва сводивших концы с концами и мыкающихся по отдаленным гарнизонам, этот прапорщик утвердился в Москве и, в конце девяностых уйдя на пенсию, открыл небольшой автосервис. Однако влетел Кабан в долги, за которые отдал не только бизнес, но и квартиру, и обосновался на даче. Жена, как водится, сбежала, детей не было. Жил он на пенсию да подрабатывал слесарем в небольшой автомастерской. Зимой ему подкидывали деньжат соседи по поселку, чтобы присматривал за нехитрым скарбом. Кабан был высоким и, несмотря на возраст и разгульный образ жизни последних лет, крепким мужчиной. Разменяв шестой десяток, очков не носил и имел на удивление крепкие для своего возраста зубы. На вопросы, как ему удается держать себя в форме, отставной военный всегда отвечал, что до армии занимался спортом, а срочную службу прошел в ВДВ, причем половину срока – в Афганистане. По слухам, именно задиристый характер, а не отсутствие навыков ведения бизнеса, сделал его тем, кем он был сейчас. Будто бы жестко поговорил прапорщик запаса с ребятами, которые приехали к нему с предложением о сотрудничестве. В результате многие из «гостей» отправились надолго в больницу, транспортные средства в утиль, а Кабан под суд, который определил ему, помимо условного срока, выплату компенсаций, сумма которых была равна стоимости квартиры в Москве.

Несмотря на то, что выехал Сурок рано, до поселка Дубки добрался лишь к обеду. Жара, бессонная ночь и нервное перенапряжение довели его до отупения. Поэтому, когда он вышел из маршрутного такси на остановке, некоторое время не мог понять, куда надо идти дальше. Голова гудела как пчелиный улей, а в висках стучало в такт сердцебиению. Сурок последний раз взвесил все «за» и «против» и двинул переулком к дому.

Кое-как добравшись до той части поселка, в которой располагались дачки, он все же решил завернуть в местную рюмочную и не ошибся, обнаружив Кабана за одной из установленных на улице стоек.

– Здорово, Володя!

– О! – округлив рот и вскинув брови, застыл от неожиданности Кабан, но тут же взял себя в руки: – Каким ветром?

– Вот, приехал.

Кабан повернул мокрое от пота лицо в сторону ларька, поскреб покрытый трехдневной щетиной подбородок и нахмурил брови, словно силясь что-то вспомнить. Сурок понял это по-своему:

– Я сюда не пить приехал.

– А я и не предлагаю, – враз обиделся Кабан, по-видимому, уловив в его словах нотки осуждения.

– Разговор есть, – бросив по сторонам настороженный взгляд, решился Сурок и тут же упрекнул себя в том, что поспешил. Кабан выпил, причем, судя по виду, немало, а вопрос, который он с ним собирался обсудить, был деликатный.

– Говори, – пожал плечами Кабан, с тоской глядя на пустой пластиковый стакан.

– Заработать хочешь?

– Сколько? – скучно прищурился Кабан.

– Нормально. – Примерно прикинув, какую сумму он готов выложить за помощь этого человека, Сурок слегка наклонился вперед: – Не обижу.

– Не понял, – протянул Кабан. – Это ты, что ли, меня нанимаешь?

– Я предлагаю тебе разовую работу…

– Что делать?

– Есть человечек, который украл одну вещь. Нужно у него узнать, у кого и где…

– Ну, так спроси сам, – хмыкнул прапорщик запаса.

– Если бы он ответил, то так бы и сделал, – враз озлобился Сурок. – Только он не хочет говорить.

– Вон оно что, – задумчиво глядя Сурку в глаза, протянул Кабан.

– Ну, так как?

– Зачем тебе это надо? – насторожился военный пенсионер.

– Тебе какая разница! – вспылил Сурок, но, увидев, как в его сторону повернули головы парни, стоявшие за соседним столиком, осекся и перешел на шепот: – Я хорошо заплачу!

– Хорошо, – с шумом втянув воздух, кивнул Кабан. – Бери пол-литра, и идем ко мне. Там все расскажешь.

– А не много будет? – насторожился Сурок.

– У меня всего три дня запой, поэтому в самый раз, – успокоил его Кабан.

Виктор лишь прошел таможенный контроль и вышел в зал аэровокзала, а голова уже шла кругом. И дело вовсе не в том, что последние сутки он провел в кресле самолетов, меняя страны, континенты и часовые пояса. Его переполняло странное ощущение какой-то торжественной радости, которое он испытывал исключительно редко. Причем поначалу Виктор не мог объяснить ее причину и копался в себе.

«Может, так поет моя русская душа, оказавшись на родной земле?» – подумал он, оглядывая просторный зал.

– Куда желаем? – словно из-под земли возник мужчина с хитринкой в глазах.

– Такси, такси, – слащаво улыбаясь, нашептывал другой.

Странно было слышать повсюду русскую речь.

– Мужик, машина нужна? – обдал запахом лука рослый небритый бугай.

– Продаешь или в прокат? – уставился на него Виктор.