Проклятие Кеннеди

Дверь, ведущая в оздоровительный центр, была перед ним; он повернул направо, по коридору, потом снова направо и прошел в первые вращающиеся двери. За ними была темно-зеленая металлическая дверь для служащих; миновав ее, он вышел наружу, где его ждал второй «шевроле». Ключи от машины находились под булыжником в двух футах от заднего колеса с ближней стороны.

Он завел автомобиль, выбрался на 15-ю улицу через стоянку позади здания «Вашингтон пост», переехал реку по Ки-бридж и свернул на Паркуэй; дорога здесь шла в гору, Потомак был внизу справа. Сумерки быстро сгущались, машин было мало. Он миновал первую придорожную стоянку — местные называли ее смотровой площадкой, так как с нее открывался прекрасный вид на долину реки Потомак, — глянул на часы и притормозил у второй. Там уже стоял «крайслер» с потушенными фарами. Он остановился рядом, вышел из «шевроле» и перелез через парапет. Другой уже ждал. Впереди, во мраке, горели лишь редкие огоньки, внизу текла река. Двадцать лет тому назад это же место использовал для своих встреч казначей уотергейтских грабителей.

— Мне нужно встретиться с Маленко.

Бретлоу говорил, глядя вперед, на противоположный берег реки. Он вытащил пачку «голуаза»; достал сигарету себе, предложил Киролеву.

Киролев взял одну, достал зажигалку. Киролев был удачлив и, кроме того, обладал незаурядным обаянием. Поговаривали, что его мужские достоинства вполне соответствуют его великолепному воображению. Ребята из разведки прозвали его «Шпанской мушкой». Иные подходы всегда остаются прежними.

Возможно, ему следовало проверить, с кем Киролев спит в настоящее время и многое ли можно вытянуть из его любовницы. Впрочем, сейчас Киролев был нужен ему для других целей.

— Когда? — спросил русский.

— Чем быстрее, тем лучше.

— Скорее всего, он захочет поговорить на нейтральной земле.

Даже хотя вы с Маленко и знаете друг друга, подумал Киролев. Даже хотя вы вместе работали над соглашением 1982 года между КГБ и ЦРУ, регулирующим правила допроса провалившихся агентов. А может, вы познакомились и раньше. А теперь ты занимаешь пост ЗДО, а он — аналогичный пост в новом аппарате на площади Дзержинского.

— Где же? — спросил Бретлоу.

— Например, в Берлине, — Киролев затянулся сигаретой.

— Отлично.

Сигареты мерцали в темноте, в воздухе распространялся запах табака.

— Мои соболезнования по поводу Бартольски.

Возможно, это было сказано искренне, возможно, таким путем Киррлев хотел дать понять, что он знает, зачем Бретлоу ищет встречи с Маленко, а возможно, тут смешалось и то и другое.

— Спасибо.

* * *

Майерскоф был на месте в три — девять утра в Европе. За окном было еще темно, но летнее тепло до сих пор не полностью улетучилось из-под деревьев. Слава Богу, что ЗДО хватает других дел, слава Богу, что Бретлоу не нашел времени спросить его о денежной недостаче на «Небулусе». Он позвонил в Цюрих и получил тот же ответ, что и вчера, затем позвонил в Милан.

— Прошу прощения, — секретарша была чересчур дружелюбна, чересчур вежлива. — Вчера я ошиблась. Мистер Бенини не в командировке — он в отпуске.

5

Сознание Франчески было сковано страхом, пальцы сплетены вместе.

— Не волнуйся, — Марко похлопал ее по руке. — Они позвонят, ты возьмешь трубку и скажешь то, что велел Хазлам. Все будет в порядке.

В квартире со свободным от прослушивания телефоном не было мебели, аппарат стоял на полу в гостиной; записывающее устройство присоединили к нему сегодня утром.

— Сейчас еще не время, — сказал Марко. — Они позвонят ровно в семь, ни раньше, ни позже.

Они стояли у окна и смотрели, как с севера накатываются на город черные тучи. Весь день духота и влажность усугублялись вонью выхлопных газов; теперь предгрозовой воздух был насыщен электричеством, а небо приобрело светло-серый оттенок.

Пожалуй, гроза им не повредит, подумал Хазлам, пожалуй, нужно прояснить атмосферу. Было уже семь — в течение последних трех минут он сверялся с часами через каждые тридцать секунд. Наверное, связной уже набирает номер, размышляя о том, как нагнать на Франческу побольше страху. Памятка, подумал он, только не забудь прочесть памятку.

Зазвонил телефон.

— Да, — машинально отозвалась Франческа, даже не услышав щелчка автоматически включившегося магнитофона.

— Мы хотим семь миллиардов. Если хочешь увидеть его снова, советую заплатить.

Ее охватили ужас и паника. Памятка, услышала она голос Хазлама.

— Семь миллиардов, Франческа, или ты больше никогда его не увидишь.

Прочти памятку, твердил ей голос Хазлама.

— Сначала я должна убедиться, что Паоло жив. Вы понимаете, что… — Она снова чуть не поддалась панике. — Мне нужно знать, что с ним все в порядке.

— Какой вопрос ему задать? — В голове Муссолини прозвучала намеренная угроза. Разговор длился всего двадцать секунд, а за такое короткое время полиция — если даже они прослушивают телефон — не способна засечь звонящего, но все равно, пора был кончать, пора было снова заставить ее как следует понервничать.

— Спросите Паоло, как звали первую собаку его бабушки.

На линии наступила тишина.