Проклятие клана Топоров

Синезубый смотрел с городской башни, кусал губы и спрашивал ближних советчиков, куда подевалась вражеская конница. С другой стороны вала советники императора тоже с недоумением вглядывались в рассветный туман, не понимая, куда отошли главные силы датчан.

Тем временем, Оттон отослал половину своей армии в сторону городка Сле, туда же ночью подогнали все суда, какие способны были оставаться на плаву. Отобрали даже лодки у рыбаков. Рать переправилась через фиорд в Йотланд, закрепилась на берегу и зашла данам в тыл.

Харальд не выдержал ожидания первый, махнул вестовым. Окрестные леса мигом раскрасились огнями, заревели горны, и многотысячное ополчение ринулось на юг. Скальды Йомса впоследствии согласились, что вторая затяжная битва выглядела точно отражение первой. Теперь уже датчане пошли на приступ собственных укреплении, а захватчики сгрудились на валу, не пуская их дальше.

Синезубый не скоро осознал свою ошибку, а когда осознал — исправить уже ничего не мог. Солнце не прошло и десятой части по небосводу, как его войска увлеченно втянулись в бой почти по всей длине Даневирке. И не просто втянулись, а прорвали хилую оборону в десятке мест.

Их пропустили. Пропустили очень глубоко. Под натиском осмелевших крестьянских парней отступали даже йомсвикинги, следуя задуманному плану. Отступали, чтобы захлопнуть капкан. Конунг датчан не догадывался насколько глубоко обустроена оборона германцев. Оттон стянул к Даневирке все возможные силы и расположил их на пять миль в глубину, чтобы враг нигде не смог отсидеться или отдохнуть. Передовые отряды Харальда очутились в окружении. Сменяя друг друга, воины императора добивали их без пощады. На этой войне никто не брал пленных и не зарился на рабов. Скальды и военачальники позже называли разные цифры потерь, вплоть до самых нереальных, поскольку не могла датская земля родить в одночасье полмиллиона мужественных бойцов.

Наконец, лазутчики Синезубого донесли, что солидные силы германцев обманули их, обошли Даневирке морем и уже вовсю жгут усадьбы за Йотландом. Насколько велика вражеская рать, никто толком не мог сказать. Харальд кидал в бреши на стене все новые и новые силы, но их точно так же заманивали и перемалывали в муку. Тем временем тяжелая пехота саксов с потерями перебралась через броды и, тесня противника, с тылу вломилась в Хедебю. Грузовые корабли германцев успели сделать второй рейд через фиорд и перевезли достаточно конницы, прежде чем Синезубый сумел выставить поперек фиорда несколько драккаров. Этой конницы оказалось достаточно, чтобы посеять панику в рядах деревенского ополчения.

Пехотинцы Оттона, ворвавшись в город, долго держались, но наконец затрубили, умоляя о помощи. По их призыву с флангов Даневирке хлынула волна отдохнувшей конницы. Следом за ними пришли в движение йомсвикинги и славянские дружины.

Наступали бегом. Промчавшись около полумили, форсировав реку, викинги с ходу вылетели в тыл норвежского войска.

Началась дикая рубка, но Даг как — то сразу догадался, что ему подраться не получится. Живая стена со звоном врезалась в другую живую стену. Хакон развернул своих дренгов. «Кабанье рыло» йомсвикингов пробило три первых ряда, оставив на мечах противника лучших бойцов. Уже стали видны уставшие германцы, которые отбивались из последних сил. Теперь они приободрились, заметив, что враг попал в клещи. Хакон скомандовал отход, ему вовсе не улыбалось похоронить тут дружину ради славы Синезубого. Отчаянно отбиваясь на две стороны, норвежцы стали отступать, но клещи сомкнулись плотно. Конунгу Харальду скоро донесли о прорыве на левом фланге. Здесь он совершил вторую ошибку — кинулся на выручку своему вассалу Хакону. Для этого пришлось гудеть во все трубы и разворачивать несколько тысяч человек, которые уже сцепились с удальцами Мешко и Болеслава.

Ни одна из воюющих сторон не догадалась сохранять в засаде резерв, в бою участвовали все сразу, но Оттон оказался в лучшем положении. Он просто физически не мог перебросить на датскую территорию все свои силы — мешали болота, река и семимильный ров, доверху залитый недавним дождем. Потому, когда свежие славянские рати полезли в узкие щели, по наспех сколоченным мосткам, поплыли через реку на плотах, Харальду издалека показалось, что он один против растревоженной муравьиной кучи. Славяне не ударили дружно, а, точно муравьи, тонкой струйкой потекли в обход сражавшихся йомсвикингов и только там, за старым городским валом, начали накапливать ударный кулак.

Посыльный доложил конунгу данов, что в тылу не две дюжины лазутчиков, а несколько сотен пехоты и столько же всадников на железных конях. И что они почти разогнали ополченцев, прибывших на подмогу с севера. Некоторые дружины, высланные могучими бондами, далее не успев развернуться в боевой порядок, так и бежали в леса.