Проклятие короля

Затравленно посмотрев на замершего перед открытым шкафом рунного мага, король изо всех сил сжал кулаки и закрыл глаза. Решив, что ни за что не помешает эрру Урдену готовиться к проведению ритуала. И постарался сконцентрироваться не на своих ощущениях, а на бормотании Щепки, копавшегося в каких-то свитках.

Абстрагироваться от своих ощущений удавалось сравнительно недолго: стоило волне холода добраться до живота, как боль, терзающая тело короля, стала совершенно непереносимой.

«Терпи! Еще немного… Ты сможешь…» — мысленно уговаривал себя король, истово моля Создателя, чтобы активация кольца на безымянном пальце руки принесла ему хоть чуточку отдохновения.

Увы, как обычно, Создателю было не до короля — дотянувшись до сердца, родовое Проклятие Манорров заставило Азама выгнуться дугой и захрипеть…

— Потерпите еще пару минут, сир!!! — донеслось до него через Вечность. А потом по руке монарха разлилось долгожданное тепло…

…Справиться с последствиями приступа на этот раз оказалось безумно тяжело — боль, терзающая сердце, словно насмехаясь над королем, упорно не желала утихать, а жуткая слабость мешала не только шевелиться, но и думать. Поэтому, ощутив прикосновение к своему лбу, Азам не сразу сообразил, что это ему не чудится.

— …потом сотрем пот, нарисуем руны Концентрации, Передачи жизни и Усвоения, закроем точку фокуса сил[36], добавим печать Великой жизни…

Бормотание эрра Урдена, понемногу заглушающее шум в ушах, показалось королю самой восхитительной мелодией, которую он когда-либо слышал. Однако насладиться звучанием хриплого голоса верховного мага Азаму не удалось — к моменту, когда Щепка принялся за правое запястье, слева от короля раздался еле слышный хрип. И монарх почувствовал, что краснеет от стыда.

С трудом заставив себя открыть глаза, король повернул голову и вздрогнул — на соседнем алтаре, раскинув руки и ноги, лежал тот, кто скоро поделится с ним жизненной силой. Разбойник, убийца, но… все-таки человек!

— Нашли кого жалеть, сир, — заметив выражение лица короля, мрачно хмыкнул Щепка. — Он заслужил такую смерть… И вообще, чем забивать голову всякой ерундой, лучше бы порадовались — жизни в нем предостаточно…

Вернув голову на место, Азам Манорр скосил взгляд на жертву и тяжело вздохнул: то, что мужчина был молод, силен и полон жизни, было видно и без подсказок верховного мага.

— Я надеюсь, что во время ритуала он будет спать? — вырвалось у монарха.

— Да, сир, — с легким раздражением ответил маг. — Я выполнил все ваши пожелания. Посмотрите на его лоб — вот амулеты Великого сна, Забвения и Бесчувствия. Он уйдет в Сияние, не ощутив ничего… И… заберет с собой часть нужной вам силы…

— Ничего… Я… — сообразив, что все его объяснения маг слышал уже не один десяток раз, Азам замолк на полуслове и сжал зубы.

Не дождавшись завершения монолога, эрр Урден грустно посмотрел на короля и тяжело вздохнул:

— Ваше великодушие не знает границ, сир… Я готов… Можно начинать…

…Увы, заставить себя не думать о судьбе убийцы Манорр не смог. И когда в его запястье начала вливаться тоненькая струйка тепла, король прикрыл глаза и еле слышно произнес:

— Король-упырь… Позорище…

— Да вы что, сир? — возмутился нависший над жертвой маг. — Это же нелюдь, ваше величество! За ним больше сорока доказанных убийств! Он приговорен к четвертованию. Смерть, которая ничего и никому не дает. А ритуал Передачи жизни дарит вам время. И счастье. Для вас, вашего сына и тысяч ваших подданных. Не травите себе душу, сир: не такая уж и большая цена за благоденствие целого королевства. Я бы на вашем месте думал о другом…

— И о чем же? — чувствуя, как холод Проклятия отступает перед неудержимой волной чужой жизненной силы, выдохнул Азам.

— О том, что вас любит народ, сир! О том, что люди, весьма далекие от политики, ценят все, что вы для них сделали. Это ли не признание? И вообще, вам не надоело рвать душу из-за жизней тех, кто ни во что не ставит ни вас, ни ваших подданных, сир?

«Я по-другому просто не умею…» — Слова, которые чуть было не сорвались с его губ, показались королю чересчур выспренними. Однако другие в голову не шли.

— Еще пара минут — и все закончится…

«Еще пара минут — и я высушу очередную жертву… — мрачно подумал монарх. — Уже шестую! А сколько еще их будет?»

Первые минут сорок после завершения ритуала Азам ненавидел больше всего: тело, будто забывшее о невыносимой боли Проклятия, трепетало от избытка энергии; жар от только что усвоенной жизни согревал душу так, что хотелось смеяться, а сожаление о жизни вассала казалось мелким и недостойным монаршего внимания.

«Упырь! Самый настоящий упырь…» — раз за разом повторял монарх, глядя, как эрр Урден смывает руны со ссохшегося тела убийцы. И сжимал кулаки, стараясь удержать чувство ненависти к самому себе, испаряющееся, как снег на жарком весеннем солнце. Только вот удавалось это плохо — ощущение силы в руках, лежащих на подлокотниках кресла, было таким острым, что сводило с ума. А ни с чем не сравнимое счастье, переполняющее сердце, пьянило сильнее молодого вина…