Проклятие короля

…Нет, в принципе, основатель Школы, мейн Шавкат Снежный, был очень неплохим бойцом. И не раз доказывал свое мастерство в рядах армии Гледорра. Только вот преподавать у него получалось из рук вон плохо. Трудно сказать, почему. Но факт оставался фактом — выпускников его Школы в армии презрительно называли Снежинками. Видимо, потому, что эти самые Снежинки начинали учиться только в степи. В реальных боях. Глядя, как работают элинварцы. Или таяли, как лед на полуденном солнце. Так, как это сделали эрр Вигги Оселок, эрр Деммс Картавый и эрр Олин Исповедник…

— Тьма! Как мне нужна эта Академия!!! — негромко произнес монарх. И услышал голос стоящего за спиной телохранителя:

— Я же говорил, сир! Ищите нестандартные решения…

Глава 30 Эрр Урмас Грач

Стир Валун огромен, как гора. Его голова почти касается притолоки, а могучие плечи, все в буграх чудовищных мышц, перекрывают дверной проем. В полутьме кузницы он кажется ожившим кошмаром: черные провалы глазниц, глубокие морщины на лбу, широченные, вздувающиеся при каждом вдохе ноздри. Узкая щель рта, напоминающая рубец от удара меча. Черная, в подпалинах, борода, сгустком изначальной Тьмы лежащая на его широченной груди. Мощные ручищи, покрытые черным волосом от кончиков толстых, узловатых пальцев и до самых плеч. Кожаный фартук, закрывающий его тело от шеи и почти до колен, и тошнотворно воняющий чем-то кислым. Ножищи в грубых, изуродованных огнем сапожищах. И шрамы, шрамы, шрамы. На лбу, правой щеке, обеих предплечьях, на левом бедре, часть которого видна из-за края фартука…

«Поймал ведь, чудовище…» — думает Урмас. И на всякий случай делает шаг назад.

— Ну, что, Грач, попался? — довольно ухмыляется кузнец. Потом слегка наклоняется, разводит руки и делает шаг вперед. — Теперь мне не придется бегать за дровами…

Мысль о том, что он вот-вот окажется там, среди пылающих жарким огнем поленьев, так страшна, что на лбу Урмаса выступают капельки пота. А ноги сами делают шаг назад.

— Ну, и куда ты пятишься? — Черная щель рта страшно искривляется, а в бездонной глубине глазниц вдруг вспыхивают два жутких колдовских огня.

Острая вспышка боли, и мальчишка вдруг понимает, что только что прокусил себе нижнюю губу…

Больно… А еще солоно и страшно: говорят, что запах крови пьянит сильнее, чем самое крепкое вино… Значит, Стир вот-вот впадет в состояние безумия… В то самое, за которое его некогда вышибли из Черных Соколов!!!

— Стой! Все равно не убежишь… — Валун наклоняется еще ниже, почти дотягивается грязными пальцами до щегольского новенького котарди Урмаса, и в этот момент мальчишка, съежившись, срывается с места и проскальзывает в узенькую щель между бедром кузнеца и дверным косяком.

— Стой! — орет Стир. — Грач! Грач!! Грач!!!

— Грач! Да проснись же, наконец! — Голос кузнеца внезапно меняет тембр, а прямо перед бегущим со всех ног Урмасом вдруг возникает белое от бешенства лицо графа Летье…