Проклятие медвежонка (СИ)

- Как всегда.

- Накраситься успею?

- Я помогу.

Открыв тяжёлую дверь универа, мы зашли внутрь и прямиком в женский туалет.

- Давай косметику! – я торопилась, стаскивая в это время с себя длинную до колен синюю юбку, в которой пришла. Под ней у меня была другая: короткая, в ярко-красную клетку, модная в нынешнем сезоне. Затем сняла серую водолазку и расстегнула последнюю пуговицу кристально белой обтягивающей блузки, оказавшейся под ней. Аккуратно сложив снятые вещи, убрала всё это дело в рюкзак.

- Держи! – протягивала мне Наташа косметичку. – Вот это я понимаю. А то прям синий чулок какой-то. Неужели твоя мама не видит, во что ты одета? Она же в школе работает. Должна быть в курсе того, что носит молодёжь. Ну как можно надеть на себя эти старушечьи вещи. Ужас!

- Наташ, - я посмотрела в зеркало на подругу, - ты же знаешь мою маму: с ней лучше не спорить, - я стащила резинку с волос, и они тяжёлой светлой копной упали на плечи.

- Я вообще не знаю, как ты с ней уживаешься? Туда не ходи, то не носи! Даже краситься тебе не разрешает! Ты же не десятилетняя девочка! Хотя сейчас, наверное, и третьеклассницы красятся, - махнула подруга рукой.

- Всё! Готово! – подкрасив напоследок губы красной помадой и послав своему отражению в зеркале пару воздушных поцелуев, я с гордостью посмотрела на новую себя. – Чуть не забыла, – сунув руку в мешок со сменкой, вытащила красные туфли на высокой шпильке и отправила их туда, где они должны были находиться, поменяв местами с потёртыми на мысках стоптанными сапогами.

В это время прозвенел звонок на пару, и мы с Наташей пулей выскочили из нашей «комнаты чудесных преображений». Нам надо было ещё подняться на второй этаж, где по пятницам у нас проходила первой парой древнерусская литература.

- Можно? – через пару минут мы уже открывали дверь нужной аудитории.

- Ай-ай-ай, девочки! – покачала головой Аделина Игнатьевна. – Как нехорошо опаздывать!

- Извините, Аделина Игнатьевна! – жалостливым голосом ответила я. - Мы больше так не будем.

- Вам, Синицына, я почему-то верю. А вот у некоторых опоздание вошло в привычку! – строго посмотрела на Наташу профессорша.

- Извините! – опустив глаза в пол, ответила та.

- Можете занять свои места, – поправила рукой очки преподавательница и вновь вернулась к лекции.

Аделина Игнатьевна преподавала в универе, наверное, с момента его открытия. Не знаю, сколько ей было лет, но судя по морщинам, благодаря которым она была похожа на завалявшуюся картофелину, можно было подумать, что она ещё царя застала. И одежда её наводила на мысль, что Аделина Игнатьевна явилась из прошлого века. Её не спасал даже парик, больше похожий на папаху, ярко-синие тени и не менее яркая красная помада, точь-в-точь как у меня. Но, несмотря на свой древний возраст, у неё была отличная память. Любой бы позавидовал! Она не только знала по именам всех студентов, но даже помнила, кто ей сдал курсовик, а кто нет, кто присутствовал на прошлой лекции, а кто прогулял. Студенты её побаивались, за глаза называя Цербершей. А мне она нравилась. Она была справедливой, принципиальной и слов на ветер не бросала. Эти качества я больше всего ценила в людях. Да и ко мне она хорошо относилась.

- Степанова! - окликнула она Наташу, в том самый момент, когда та передавала мне записку. - Чем вы там занимаетесь?

Подруга покраснела – от злобного взгляда Церберши даже у самых непробиваемых волоски на спине вставали дыбом.

- Я записываю, Аделина Игнатьевна, - сглотнув комок в горле, ответила Наташа.

- Мне кажется, вы не там записываете и не совсем то, что нужно! - не сменив тон, продолжала профессорша. – Подайте-ка мне то, что вы сжимаете в правой руке.

Наташа покраснела ещё больше, но подчинилась. Она встала с места и под смешки ребят с виноватым взглядом подошла к Аделине Игнатьевне и протянула ей записку.

- Помнится, вы сегодня хотели сдать мне курсовую работу. Ну, так как? Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания?

Тут стало стыдно мне. Я обещала помочь подруге с курсовой, но не смогла найти время.

- Я сдам в среду. Она почти готова, - слукавила Наташа.

- Ну, как знаете. Садитесь на место, но ещё одно замечание – и вы пойдёте в коридор. Вам всё ясно?

Наташа закивала и, облегчённо вздохнув, села за парту.

- Васильков, Пенкин, Кочетыгов, Репкина, что у вас с курсовыми? - Церберша, поддерживая рукой очки, окинула всех своим убийственным взглядом. - Значит, так. Если в среду у меня не будет ваших работ, у всех будет – неуд и до экзамена я не допущу. Всё ясно?

Все провинившиеся закивали.

- Итак, продолжим урок.

- Ух, Церберша, как я её ненавижу! - выходя из аудитории в коридор, причитала Наташа.

- Успокойся. Нормальная она тётка. Ты к ней несправедлива.

- Да что ты говоришь? Вечно ты её защищаешь!

- Ладно, не обижайся. Я тоже виновата. Обещала тебе помочь. Ты понадеялась. А я... – я посмотрела на подругу.

Наташа положила мне правую руку на плечо, а левой потрепала меня за волосы. Как меня раздражала эта её привычка!

- Ну вот, опять причёску испортила, - обиделась уже я.

Подруга засмеялась.