Проклятие медвежонка (СИ)

Кто бы мог подумать, что пройдёт всего пару месяцев и он окончательно забудет о своих переживаниях по поводу расставания с Вероникой. Тогда ему казалось, что жизнь кончена. И вот теперь он снова счастлив! Он уже и не думал, что когда-нибудь снова будет испытывать эти чувства: будто крылья появляются за спиной и сердце учащённо бьётся, стоит лишь произнести это имя – Анжелика….

Раздался стук в дверь.

- Обедать будете, господин? – голос домработницы прервал его мысли.

- А что у нас на обед, Валентина? – Сева не мог скрыть своего хорошего настроения, улыбаясь во весь рот.

- Сегодня ваш любимый рассольник, - улыбнулась та ему в ответ.

- Ну, если рассольник, тогда буду! – Макарский потянулся и резво вскочил с кровати.

- Что с вами в последнее время? – воспользовавшись прекрасным расположением духа молодого хозяина, решилась на наглость Валентина, которая работала в их доме с самого рождения Севы и хорошо знала характер молодого господина.

- А что не так? – подмигнул ей Макарский.

- Да вы весь светитесь последние несколько дней!

- Неужели так заметно?

- Ещё бы! Когда вы вернулись из Лондона, были похожи на ходячий труп. А теперь будто глотнули жизни.

- Да, жизнь прекрасна! – задумчиво произнёс Сева, продолжая улыбаться.

- Кстати,- полушёпотом продолжала домработница, - Альберт Владимирович приехал на обед. Ожидает вас в гостиной.

- Чего так?

- Не знаю, - шептала она. – Сказал, что есть к вам важный разговор.

- Ну что ж, - потянулся возле входной двери Сева. – Придётся выслушать.

Хотя выслушивать отца для Севы всякий раз было испытанием. Отношения их можно было назвать натянутыми. Это началось давно, когда умерла мама.

Мать Макарского умерла от болезни, когда тому не было и десяти. Отец долго переживал, замкнувшись в себе. Не догадываясь о том, что не одному ему плохо. Забота о мальчике легла на плечи домработницы Валентины, которая относилась к Севе, как к собственному внуку. Именно она делала с ним уроки, читала книги на ночь. Именно она обнимала его, когда тот плакал, вспоминая о маме. Отец же, не замечая сына, продолжал думать только о себе, уходя на работу засветло и возвращаясь за полночь, когда маленький Сева, так и не дождавшись отца, крепко спал в своей кровати.

Иногда отец заходил в детскую и подолгу сидел возле него, всматриваясь в знакомые черты – черты своей любимой жены, которые так отчётливо узнавались в сыне. Жены, так рано и внезапно покинувшей его. Какая-то невидимая грань была между отцом и сыном, которую Альберт Владимирович никак не мог переступить. Будто бы мальчик был виноват в смерти матери.

Прошло много лет, но эта грань так и не исчезла. Отец дал сыну всё, но не дал самого главного: любви, заботы и ласки. И Сева никак не мог этого простить!

- Слушаю тебя! – Всеслав сел за огромный обеденный стол прямо напротив отца.

- Ты был в университете? – не отрывая глаз от тарелки с супом, спросил тот.

- Был.

- И что?

- Поговорил с Петром Тимофеевичем.

- Он мне сегодня звонил. Сказал, что ты будешь восстановлен, и со следующего учебного года сможешь приступить к учёбе.

- Отлично! – Сева взял ложку и потянулся за хлебом.

- Отлично?! – Макарский-старший ударил кулаком по столу, так, что тарелки задрожали. – Да у меня в твоём возрасте было два высших образования. И я уже открыл свой бизнес!

- Что ты хочешь от меня? – понял Сева, к чему клонит отец.

- Я – известный банкир, уважаемый в стране человек. У меня много партнёров по всему миру. А единственный сын – лоботряс, ни во что не ставящий своего отца.

- Но отец! – начал Сева.

- Не перебивай! – крикнул Макарский-старший. – Тебя выгнали из экономического. Я еле-еле устроил тебя к Петру Тимофеевичу! Но и здесь ты отличился. Бросил университет и подался за какой-то девчонкой в Лондон! Потом «здрасьте» - вернулся. Тебе двадцать с лишним и что ты имеешь? – взгляд отца был страшен.

- Что ты хочешь? – спорить с отцом у Севы не было никакого желания. Тем более он знал, что это бесполезное занятия.

- Пока ты не приступишь к учёбе – будешь работать!

- Что???

- В кредитном отделе для тебя есть вакансия.

- Но, отец! Я ничего не смыслю в кредитах!

- Ничего! Научишься! – Макарский-старший поднялся из-за стола. – Завтра приступаешь к работе! – после этих слов он развернулся и пошёл к входной двери. - Опаздываем! – грубо сказал он охраннику, открывавшему ему входную дверь.

Сева опустил руки и облокотился на спинку стула.

- Вот так всегда! – сказал он домработнице, поспешившей убрать со стола. – Ты должен! Ты обязан! Единственные слова, которые знает отец!

- Зря вы так! – постаралась та его успокоить! – Альберт Владимирович хоть и строгий, но он любит вас…в глубине души.

- Да, где-то очень-очень глубоко! – задумался молодой хозяин.

Что же теперь будет? – этот вопрос мне не давал покоя. Я уже не слышала Стаса, который спрашивал, какие фильмы мне нравятся и на что бы я хотела пойти. Я просто кивала в знак согласия на все его вопросы.

- Ты вообще меня слушаешь? Или до сих пор думаешь о нём? – в голосе Микса слышалась обида.