Проклятие могилы викинга. Керри в дни войны. Тайна «Альтамаре»

запасы оленины подходили к концу, а на всем пути по озеру мальчики не встретили ни одного оленя.

По-весеннему тёплая погода, видно, решила держаться.

Этой ночью морозец был совсем слабенький, а утром в чистом, безоблачном небе поднялось ясное жаркое солнце.

И опять, как только ребята открыли глаза, Питъюк их заторопил.

– Солнце горячий очень, – тревожно хмурясь, говорил он. – Может, на маленький реки лёд уже треснул.

Они ехали по заливу (а он повернул теперь почти прямо на запад), из-под полозьев саней били фонтаны, ибо кое-где талые воды уже покрывали лёд на несколько дюймов.

– Здорово, что у нас есть каноэ, – сказал Джейми Эуэсину (их упряжки шли рядом). – Ещё один такой день – и они нам понадобятся. А не то придётся учить собак плавать.

Эуэсин собрался ответить шуткой на шутку, как вдруг увидел, что Питъюк повернул назад, поднял руку, давая

Анджелине знак остановиться, и спешит к ним. Все упряжки подъехали к саням Питъюка.

– Скорей ружья берите, – распорядился он. – За мысом олень много. Анджелина, ты здесь стой. Собак держи, шуметь не давай.

Мальчики выхватили ружья из меховых чехлов и побежали под укрытие невысокой каменной гряды. Добежали, медленно, осторожно взобрались на невысокий гребень, заглянули на другую сторону.

Десятью футами ниже, всего в какой-нибудь сотне шагов от них, почернелый лёд залива почти скрылся под могучим потоком карибу. Чуть не тысяча оленей длинными извилистыми вереницами переходили залив с юга на север.

Они шли медленно, одни самки, почти все с большими животами – ведь наступало время отёла.

Зрелище это так заворожило Джейми и Эуэсина, что они забыли про ружья. С десяток верениц переходили залив прямо перед ними, другие спускались на лёд с холмов.

А дальше, к северу, все холмы были испещрены и расчерчены бессчётными вереницами карибу. Каждую цепочку –

а в иных было до сотни голов – вела старая оленуха, которая, наверно, уже в двадцатый раз проделывала этот весенний переход в тысячу миль.

– Зачем ждём? – нетерпеливо сказал Питъюк. – Нам тоже скорей на Север надо. Буду стрелять.

Он вскинул ружьё, вмиг прицелился и выстрелил.

Грохот выстрела далеко раскатился над ледяной гладью озера, но олени точно и не слыхали. Одна нетельная самка упала на колени, попыталась подняться – и повалилась на бок. Те, что шли за нею, чуть посторонились, обошли её.

Несколько оленух замешкались было, вытянули голову в ту сторону, откуда раздался выстрел, и, фыркнув, пошли дальше своей дорогой.

– Оленуха когда на Север идёт, телиться хочет, никто не остановит, – объяснил Питъюк. – Волка не боится, человека не боится. Идёт, никто не остановит.

Несколько минут спустя он доказал свою правоту.

Мальчики вернулись к Анджелине. Все четверо погнали упряжки прямо на оленей. Голодные собаки совсем обезумели. Джейми не справился со своей упряжкой: она оторвалась от него и пошла вскачь колесить по льду, а он бежал далеко позади, крича до хрипоты, тщетно приказывая собакам остановиться.

Но олени просто расступились, пропуская упряжку, а когда она повернула и погналась за одной оленухой, та припустила галопом, далеко опередив своих преследователей. Потом снова ровной рысцой повернула на север.

Собаки Джейми кидались во все стороны и вскоре совсем запутали постромки. Они вдруг остановились, уже не в силах сдвинуться с места. Когда Джейми, запыхавшись, подбежал к ним, вся упряжь так переплелась, что он минут двадцать истошно кричал на собак, сыпал пинками, пока наконец, обливаясь потом, не разделил сбившихся в клубок псов. А тем временем Эуэсин и Питъюк разрубили и разделали тушу убитой оленухи, погрузили мясо на сани и подъехали к Джейми.

Увидав спутанную упряжь, Питъюк горестно покачал головой:

– Может, когда и выучишься собаками править, – сказал он. – Бывает, белый человек правит хорошо, только долго ждать надо. Борода седая вырастет.

Джейми все никак не мог перевести дух. Он лишь сердито хмыкнул вслед Питъюку, а тот уже гнал свою упряжку к концу длинного залива.

ГЛАВА 8

Наперегонки со временем

Северо-западный залив озера Нюэлтин упирался в забитую снегом долину, что тянулась на запад, извиваясь меж высоких голых холмов. Не сбавляя скорости, Питъюк вывел упряжки на лёд реки, текущей по этой долине. Лёд был неровный – в буграх и впадинах; растаявший снег образовал кое-где лужи в добрый фут глубиной.

Так они проехали несколько миль. Вдруг Питъюк остановил упряжки и осторожно пошёл вперёд, простукивая лёд прикладом ружья. Скоро он вернулся очень встревоженный.

– Под ледом река быстро бежит, – сказал он. – Растопляет лёд снизу. Очень тонкий стал лёд. На берег идти надо.

– По берегу не пройти, – возразил Джейми. – Вот снегу сколько, да мягкий, пушистый, муха и та провалится.

– Может, река не тот? – неуверенно сказал Питъюк. –

Эта на запад течёт, большой. А нам надо на северо-запад и поменьше. Он по равнине течёт, не по долине. Может,

спешил я очень? Может, назад надо идти, смотреть надо?