Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд

Странно было наблюдать за тем, как все эти памятники давно минувшей эпохи занимали свои места в пещере, оборудованной самыми современными механизмами и электрическим освещением. Воистину мы стали свидетелями единения старого и нового миров. Со временем я все больше и больше убеждался в том, каким мудрым и точным был выбор мистера Трелони. Я очень забеспокоился, когда Сильвио, принесенный в пещеру своей хозяйкой и спокойно спавший на моем пальто, которое я сбросил, вскочил, когда из ящика достали мумию кошки, и набросился на нее с таким же неистовством, какое демонстрировал прежде. Этот инцидент высветил еще одну новую сторону характера Маргарет, да такую, что у меня заныло сердце. Она совершенно спокойно стояла, прислонившись к саркофагу, в состоянии отрешенности, ставшем для нее в последнее время характерным; но, услышав шум и увидев бешеную атаку Сильвио, она явно пришла в ярость. Ее глаза сверкнули, а очертания рта приняли грубую, свирепую форму, чего раньше я за ней не замечал. Инстинктивно она шагнула в сторону Сильвио, будто собираясь вмешаться в атаку. Но я тоже сделал шаг вперед, и когда наши взгляды встретились, странная конвульсия исказила ее лицо, и она остановилась. От увиденного я пришел в замешательство и поднял руку, чтобы протереть глаза. Когда я опустил руку, к Маргарет уже вернулось ее обычное спокойствие, а на лице читалось некоторое удивление. Со свойственной ей грацией и изяществом она скользнула к Сильвио и подхватила его на руки точно так же, как делала это в подобных случаях раньше. Держа кота на руках, она гладила и ласкала его, как маленького провинившегося ребенка.

Пока я смотрел на нее, мое сердце наполнилось страхом. Та Маргарет, которую я знал, менялась. В глубине души я неистово молился, чтобы причина этих перемен исчезла как можно скорее. Сильнее, чем когда-либо, мне хотелось, чтобы наш ужасный эксперимент закончился удачно.

Когда в комнатах все было расставлено согласно требованиям мистера Трелони, он повернулся к нам и молчал до тех пор, пока все не переключили свое внимание на него. Потом он сказал:

– Теперь здесь все готово. Нам осталось лишь дождаться нужного момента, чтобы начать.

Какое-то время все молчали. Первым подал голос доктор Винчестер:

– Когда же настанет нужный момент? Если у вас нет четкой даты, может быть, вы хотя бы приблизительно представляете, когда это случится?

Ответ прозвучал сразу:

– После очень глубоких раздумий я остановился на дате 31 июля!

– Могу ли я узнать, почему вы выбрали именно этот день?

– Царица Тера в большой степени была подвержена мистицизму, – медленно заговорил мистер Трелони, – и существует множество доказательств тому, что, страстно желая восстать из царства мертвых, она, естественно, запланировала свое воскрешение на тот период, когда в силу вступает бог, покровительствующий подобным процессам. Четвертый месяц периода разлива находился под властью Гармохиса, это имя давали Ра, богу Солнца, когда он восходил по утрам, тем самым символизируя пробуждение или воскрешение. Воскрешение физическое. Итак, поскольку этот месяц начинается по нашему календарю 25 июля, его седьмой день приходится на 31 июля. Мы можем не сомневаться в том, что мистически настроенная царица из всех дней выбрала бы именно седьмой или кратный семи. Осмелюсь предположить, что кое-кто из вас удивляется, почему подготовка началась только сейчас. Я отвечу. Мы должны быть полностью готовы, когда настанет нужный час, но и не имело смысла проводить время в бездеятельном ожидании.

Итак, чтобы начать Великий эксперимент, нам оставалось дождаться 31 июля, которое наступало послезавтра.

Глава XVII Сомнения и страхи

Из простых вещей мы узнаем о великих. История веков – всего лишь повторение часов. Развитие души – не что иное, как многократное повторение одного мгновения. Ангел-хранитель записывает деяния и поступки своего подопечного в Великую Книгу не яркими красками, его писчее перо не знает других цветов, кроме света и тьмы. Вечному разуму не нужны оттенки. Все мысли, все чувства, все воспоминания, все сомнения, надежды и страхи, все чаяния и все желания будут разложены на составляющие элементы первоосновы и в конце концов отнесены к одной из противоположных категорий.

Если бы кому-то захотелось получить миниатюру всей человеческой жизни, куда бы полностью уместились все события, которые только могут выпасть на долю потомка Адама, то история моих переживаний за следующие сорок восемь часов, записанная полностью и откровенно, целиком удовлетворила бы такое желание. Хранитель мог бы как всегда видеть только свет и тень, которыми в конечном итоге можно представить рай и ад, поскольку Вера устремлена к самым высоким вершинам Небес, а Сомнение стоит на краю зияющей пропасти преисподней.