Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд

Арабы были удивлены тем, что мы направились в обратный путь по своим следам, у некоторых из них это вызвало недовольство. Возникли разногласия, и несколько человек нас покинули. Так что мы снова двинулись на восток в уменьшенном составе. Поначалу шейх не проявил особого любопытства по поводу конечного пункта нашего похода, но когда стало очевидно, что мы снова идем в Долину Колдуна, он забеспокоился. Его беспокойство росло по мере того, как мы приближались к своей цели, пока, наконец, у входа в долину он не остановился и не отказался продолжать путь. Он заявил, что дождется здесь нашего возвращения, если мы решим пойти дальше одни. Он будет ждать три дня, но если за это время мы не вернемся, он уйдет. Никакие обещания щедрого вознаграждения не смогли убедить его изменить свое решение. Единственное, на что он согласился, — это найти лестницы и поднести их к утесу. Он сделал это, после чего вместе с остальными участниками отряда направился к входу в долину.

Мы с мистером Трелони взяли веревки и факелы и снова отправились в гробницу. Было видно, что за время нашего отсутствия кто-то здесь побывал: каменная плита, защищающая вход в пещеру, лежала на полу внутри коридора, а с вершины скалы свешивалась веревка. Внутри мы увидели еще одну веревку, которая спускалась в погребальную камеру. Мы посмотрели друг на друга, но не произнесли ни слова. Мы закрепили свою веревку и, как и было договорено, Трелони спустился в шахту первым, а я последовал за ним. Только когда мы оба стояли внизу на дне шахты, у меня мелькнула мысль, что мы, возможно, угодили в какую-то ловушку. Кто-нибудь может спуститься по веревке с вершины скалы и перерезать ту, по которой спустились в шахту мы, чтобы похоронить нас здесь заживо. От этой мысли мне стало жутко, но уже было слишком поздно что-либо делать. Я ничего не сказал. У каждого из нас в руке было по факелу, так что, когда мы шли по коридору и входили в камеру, где стоял саркофаг, света было достаточно. Первое, что бросилось в глаза, — пустота вокруг. Несмотря на богатое оформление, гробница казалась пустой без большого саркофага, ради которого она, собственно, и была вырублена в толще камня, без сундука с алебастровыми кувшинами, без стола, на который ставили утварь и еду для умершего, и без фигурок ушапти.

Ощущение пустоты усиливалось из-за завернутой в бинты мумии царицы Теры, лежавшей на полу на том самом месте, где раньше стоял большой саркофаг! Рядом с ней в неестественных скрюченных позах лежали застигнутые внезапной насильственной смертью трое арабов, сбежавших из нашего отряда. Их лица почернели, а руки и шеи все были залиты кровью, которая текла изо рта, носа, глаз.

На шее каждого были видны уже начинающие чернеть следы руки с семью пальцами.

Мы с Трелони подошли поближе и в ужасе вцепились друг в друга, не в силах отвести глаз от этой картины смерти.

Самым поразительным было то, что поперек груди мумии царицы лежала семипалая рука, белая, как слоновая кость, на ее запястье был виден неровный красный шрам, из которого проступали капельки крови.

ГЛАВА XII Магический ларец

Оправившись от потрясения, длившегося слишком уж долго, мы не стали терять времени и, пронеся мумию по коридору, подняли ее по шахте. Первым наверх поднялся я, чтобы принять ее. Посмотрев вниз, я заметил, как мистер Трелони взял искалеченную руку и спрятал ее себе за пазуху, явно для того, чтобы она не потерялась и с ней ничего не случилось. Мертвых арабов мы оставили на том месте, где они и лежали. С помощью веревок мы опустили наш драгоценный груз на землю и отнесли его к входу в долину, где нас должны были ожидать сопровождающие. К нашему удивлению, мы увидели, что они уже собрались уходить. Когда мы призвали шейха к ответу, он заявил, что выполнил договор в точности: он ждал три дня, как и было условлено. Я подумал, что он лжет, чтобы прикрыть свое истинное намерение бросить нас. Позже, когда мы сверяли свои дневники, я узнал, что и у Трелони появилось то же подозрение. Только по прибытии в Кайр мы убедились, что он говорил правду. Во второй раз мы вошли в гробницу 3 ноября 1884 года, у нас были основания запомнить эту дату.

Три дня выпали из наших подсчетов, из наших жизней за то время, пока мы, пораженные, стояли в той камере смерти. Можно ли удивляться тому, что мертвая царица Тера и все, что принадлежало ей, вызывало у нас суеверный страх? Можно ли удивляться, что это не дает покоя нам и сейчас, когда мы ощущаем некую силу, находящуюся вне нас и за пределами нашего понимания? Будет ли удивительным то, что это чувство в урочный час сойдет вместе с нами в могилу? Если нам, нарушившим покой мертвеца, суждено упокоиться в могилах!

Минуту помолчав, он продолжил:

— До Каира мы добрались без приключений. Оттуда мы направились в Александрию, где должны были сесть на корабль агентства «Мессаджери» до Марселя, где собирались пересесть на экспресс до Лондона, но

«Мы счастья ждем, а на порог

Валит беда…»[10]