Проклятие на троих

А когда встретились. Маша оробела. Во-первых, преподавательница, которую все опасаются, во-вторых, мать Рафаэля. В общем, во-первых и во-вторых вполне достаточно, чтобы оробеть.

- Здравствуйте.

Виола смерила ее своим обычным снисходительным взглядом.

- Здравствуй!

- Помните наш первый разговор?.. Девушка, из-за которой я сюда попала. Она была похожа на вас… И вы обещали с этим разобраться, если я никому не буду говорить. Вот я и не говорила. А вы разобрались?..

Ей стоило огромного труда выговорить это. Слова будто бы застревали в горле и никак не хотели выбираться наружу. Но она справилась.

Теперь оставалось лишь надеяться, что ее не превратят за это в какую-нибудь не слишком привлекательную зверушку.

Виола посмотрела на нее строго:

- Я же сказала, что разберусь, значит, разберусь. Дай мне время.

Время. Если бы оно у нее было!

- Да, конечно, извините, - промямлила Маша и заторопилась к выходу.

Ну вот проявила твердость характера! Привидение будет в бешеном восторге! А уж Агнесса бы ею гордилась!

Пришла, услышала отговорку, развернулась и ушла.

А с другой стороны, что ей остается делать: угрожать Виоле, что все расскажет?

Нет, к сожалению, все, на что она способна, это уйти и дальше ждать и надеяться, что какие-то ответы сами свалятся ей на голову.

Был только один человек, который какие-то ответы знал, но делиться ими ни за что не хотел, ни с ней, ни с Морисом. Рафаэль.

- Джессика, постой, - Виола словно бы не могла на что-то решиться. - А хочешь чаю?

От строгой преподавательницы это звучало более чем странно, но Маша поняла: нужно соглашаться, второй такой возможности не будет.

Они зашли в кабинет, и Маша в очередной раз поразилась тем, как некоторым удается буквально несколькими штрихами придать изысканность даже такому никчемному помещению, как учительский кабинет.

Виола разлила горячий чай по тонким фарфоровым чашкам и достала откуда-то тарелку с пирожными. С пирожными!

Маше пришлось поверить во многое. В то, что магия существует. В то, что стриптезеры - важное звено в магической пищевой цепочке. В то, что она сама - реинкарнация древней ведьмы, а два ее однокашника - разделенная душа.

Но все это было чепухой по сравнению с тем, что она видела сейчас: Виола предлагает ей пирожное. Нет, определенно, мир сошел с ума, а основы мироздания пошатнулись.

- Ну что ты так смотришь, отработаешь потом в зале.

Она подвинула тарелочку поближе, и Маша с опаской взяла в руки пирожное. Ее пугали не мифические сантиметры на талии, которые волшебным образом появятся, стоит ей съесть чего-нибудь мучного и сладкого. Ее пугало то, чего захочет Виола. Ради чего строгая учительница готова предложить ей такую взятку?

- 40-

- Вы встречаетесь с… - она запнулась, - с Рафаэлем?

Видимо, хотела назвать его настоящее имя, но вовремя остановилась. Маша едва сдержала улыбку, представив себе, что бы она сейчас думала, если бы не подслушала их разговор.

- Нет, - а ведь ее спрашивают об этом сегодня не в первый раз, и не в первый раз она отвечает на это твердое «нет». И не в первый раз пытается убедить себя в том, что говорит чистую правду.

- Да? - удивленно вскинула брови Виола. - А мне казалось, что вы близки.

Да-да, казалось. А еще она пыталась отговорить сына от этой глупой затеи - заводить шашни с такой странной девушкой.

- Пожалуй, близки… - и как же ей все это объяснить? Если их история выглядит бредом от начала и до конца. Так и хочется сказать: понимаете, тут все не так просто.

Чего она точно не будет делать - так это говорить правду. Если бы Раф считал нужным - сказал бы сам.

- Он ведь ничего мне не рассказывает, - видеть Виолу такой растерянной было непривычно. Настолько непривычно, что сердце больно защемило, - я чувствую, что что-то происходит… Мне кажется, что и ты в этом замешена. Мне тревожно, а он, знаешь, он всегда пытается беречь тех, кто ему близок, и уверен, что лучший способ оградить их от переживаний - это вообще ничего им не рассказывать, молчать.

Маша кивнула: уж что-что, а это она знала прекрасно. То же самое мог сказать и Морис, который знал лишь часть правды. Было что-то еще. Что-то такое, что Рафаэль не хотел говорить никому. Но мать он, похоже, берег больше всех: она просто не знала ничего.

Маша вздохнула, она бы предпочла, чтобы ее саму он берег как-нибудь поменьше и все-таки рассказал ей всю правду, какой бы суровой она ни была. Потому что его молчание пугает еще больше.

- Я бы очень хотела что-то вам рассказать. И чтобы вы не беспокоились, тоже бы хотела. Но я не могу. Все не так просто.

Черт побери, она все-таки это сказала.

Как ни странно, Виола ничуть не огорчилась такому ответу. Ну или сделала вид, что не огорчилась.

- Я и не думала, что ты что-то расскажешь. Я сама хотела тебе кое-что рассказать. Не сомневаюсь, - Виола улыбнулась, - ты тоже на информационной диете. И если я смогу чем-то помочь…

Ничего себе, подарок судьбы! Маша обхватила чашку руками и приготовилась слушать.