Проклятие на удачу

— Вот и правильно, девушкам надо быть осторожными с взрослыми… дядями.

И змей заскользил по песку. Отполз шагов на десять и сварливо прошипел:

— Где вы там?

А потом он старательно оттягивал разговор. Напоминал, что мы забыли искупаться. Поужинать второй раз после прогулки. Погулять вокруг дома и подышать свежим воздухом. Попить немного воды. Проверить, все ли в порядке в доме. Придирчиво осмотреть все комнаты перед сном. Наконец сдулся, залез в кресло и замер. Таким вот образом к трем часам ночи мы, вымытые, наевшиеся и напившиеся крепкого чаю, сидели в гостиной на диване с слегка потертой обивкой и смотрели на змею, уютно свернувшуюся в кресле. Эмрис старательно прикидывался спящим. Настолько вошел в роль, что сонно напевал какую-то песенку про зеленый лес. Гнусаво, заунывно, безбожно фальшивя. Понимаю Арвеля — мне тоже захотелось прибить проклятие, чтобы оно прекратило этот жуткий концерт.

Я на цыпочках подкралась к креслу. Бесшумно не вышло: половицы под ногами скрипели, каблуки стучали, ступни подворачивались — невезение старалось вовсю. Но грохот и топот, что меня сопровождали, не побеспокоили Эмриса. Я постучала пальцем по подлокотнику, на который змей положил голову.

— Вставай, спящая красавица, а то пойду звать принца.

— Нет бы: «Красавец мой, просыпайся! Дай тебе поцелую!» — зашипел Эмрис, возмущенно поднимая голову над свернутым кольцами пятнистым телом.

— Поцелую, если узнаю, что мои полеты к Арвелю — во имя спасения мира, а ты — древний герой, погибший ради правого дела. — Я вернулась на диван и устроилась рядом с Каем. — Только не врать.

— Ой, да ладно! — Змей расплылся, превратился в хвостатую обезьянку и заскочил на люстру. — Разве я вру?

— Нет. Ты забываешь, утаиваешь, скрываешь, — перечислила я. — Рассказывай, кто ты, откуда? Ты темная сущность?

— Я?! — Морда обезьяны возмущенно вытянулась.

— Не я же.

— Это как посмотреть. Иногда ты вредная, как пять темных сущностей, и…

— Эмрис…

— Ладно! С чего начать? — Эмрис повис на хвосте, сощурил желтые глазищи.

— С того, кем ты был до этого. — Кай обвел рукой обезьяну.

— Это долгая история, — покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво протянул живой маятник.

— А мы не спешим, — отрезал Кай.

Я согласно кинула. Не спешим. В ближайшие несколько часов. Пока не разберемся, что за фрукт висит на люстре. Зачем он устраивает мне еженощные свидания с названым братцем. И как, не дожидаясь следующей ночи, сообщить Маэлю, что я согласна на переезд во дворец сильфов. Правда, со мной переедет жених, которым я обзавелась случайно. И домашний любимец неопределенной наружности. Говорить ли Маэлю и братцу, кто такой Кай и с чего вдруг я вздумала обустроиться в королевских апартаментах, решим в процессе.

— Я родился в давние времена, кои сейчас считаются историей! — пафосно начал Эмрис.

Если наше проклятие-не-проклятие порой напоминало актера на сцене, а то и шута, то его жизнь больше походила на пьесу.

Действие первое: родился, дружил, учился. Хотя скорее наоборот: родился, учился, дружил.

Семья Эмриса была приближена к трону сильфов: отец — ученый, мать — королевский архивариус. Оба люди. Естественно, мальчика тоже тянуло в науку. Учился хорошо, схватывал на лету. Ребенком был веселым и общительным. Однако сдружился только с несколькими ровесниками: с фейри, чей отец был королевским генералом; с сильфидой из высокородных и с племянником камеристки королевы, человеком.

— И чего я тогда не пошел в военные? — ностальгически воздохнула обезьяна. — Дослужился бы до чего-нибудь, либо до чина, либо до личного склепа. Нет, скучно мне было!

А скучать наше проклятие не любило. При жизни тоже.

При такой деятельной, склонной к аферам натуре мальчик вырос тем еще прохвостом. Однако тяги к науке не утратил и к двадцати семи годам стал профессором. Надо заметить, что все его товарищи чего-то добились.

Фейри и племянник камеристки стали военными. Сильфида получила блестящее светское образование. Они были довольны, а вот Эмрис — нет.

Ему хотелось войти в историю королевства, науки и летописи, сразу и везде, как великому ученому. Чтобы о нем помнили вечность!

Вначале он исследовал порталы. Ага, именно порталы. Редкий маг рисковал это делать, потому как портал — штука крайне неустойчивая, никогда не известно, где тебя выкинет и выкинет ли вообще. Девять из десяти переносов заканчиваются отправкой переносимого не туда, куда он хотел попасть, а в мир иной, к предкам.

Но Эмрис жаждал славы. Он искал способ сделать управляемый портал. И в своих изысканиях даже умудрился вытащить пару призраков, зависших в кем-то сделанных порталах. И на этом все.

Порталы управляемыми не становились, а время шло.

Тогда он вспомнил о старом увлечении мифами и начал доказывать реальность их основы, не забывая время от времени проверять внезапно возникшие идеи и на своем экспериментальном портале.

В общем, сидел на двух стульях сразу. То, что одно никак не связано с другим, его абсолютно не смущало. В том или в другом — какая разница, за что тебя будут считать гением?

— Эмрис, значит? — Я насмешливо посмотрела на обезьянку.