Проклятие памяти

– Для полного успеха операции мне было необходимо одно – чтобы никто не сомневался в том, что Алекс – по-прежнему Алекс. Если же я объявил бы о его смерти, впоследствии неизбежно возникли бы вопросы, которые... к которым я был тогда еще не готов.

Неожиданно Эллен вскочила на ноги.

– Прекратите! Немедленно прекратите! – тяжело дыша, она переводила взгляд с мужа на Торреса и обратно. – Вы оба... вы так говорите об Алексе, словно его больше нет!

– Видишь ли, Эллен, – снова покачал головой Торрес, – в некоторой степени все именно так и обстоит. Тот Алекс, которого вы знали, больше не существует. Взамен вы получили Алекса, которого я... создал.

Неожиданно наступившее молчание нарушил голос Марша – он снова говорил тихо, почти шептал.

– Создали... при помощи микропроцессоров? Я все равно не верю вам. Это же совершенно невозможно.

– Но это так, – Торрес кашлянул. – И это не так сложно, как кажется, – физически, по крайней мере. Самое сложное – это подсоединение выводов микросхем к нужным нейронам. К счастью, в этом хирургу помогает сам мозг. Сам выстраивает нейронные цепочки, исправляет ошибки, допущенные человеком...

– Но Алекс жив, – настаивала Эллен. – Ведь он живой!

– Его организм действительно жив, – согласился Торрес, – эту жизнь поддерживают семнадцать автономных микропроцессоров, каждый из которых запрограммирован на обеспечение деятельности различных биологических систем тела. Три процессора отвечают исключительно за эндокринную систему, еще четыре – за нервную... Это процессоры сложные – более простые объединяются в единую систему на одном чипе. Четыре таких чипа обеспечивают работу памяти. Это – самые простые схемы.

– Самые простые... – как эхо, повторила Эллен.

Торрес кивнул, словно подтверждая ее слова.

– Проект этот разрабатывался многие годы... собственно, с тех самых пор, как меня увлек искусственный интеллект – знаете, расхожая гипотеза о возможности создания компьютера, который будет сам думать, а не просто производить вычисления с той или иной степенью быстроты. Но проблема в том, что, как бы много мы уже не знали о мозге, сам процесс зарождения и работы мысли до сих пор – белое пятно. И мне сразу стало ясно, что пока мы не проникнем в сущность этого процесса, пытаться моделировать его машинным путем – дело совершенно безнадежное. Но тем не менее мы уже давно мечтаем создать машину, способную думать, как человек.

– И вы, значит, нашли выход, – голос Марша снова стал жестким.

Торрес сделал вид, что не заметил этого.

– Нашел. Мне показалось, что если мы не можем создать машину с мыслительными способностями человека, логично было бы попытаться создать человека со способностями компьютера.

– То есть с памятью того же объема...

– И это тоже. Десять лет назад таких технологий еще не существовало, но сейчас они уже есть. Суть в том, что в мозг вживляется мощный микропроцессор, дающий мозгу доступ к огромным массивам информации и неограниченную способность к логическим вычислениям – сам же мозг осуществляет мыслительные процессы, пока не поддающиеся расшифровыванию и моделированию.

– И вы хотите сказать, что сделали это?

Помолчав, Торрес покачал головой.

– Риск показался мне неоправданно большим, и ставки были слишком высокими. К тому же я понятия не имел, какие это может дать результаты. Вот именно тогда я и начал работать над проектом, конечный итог которого – ваш сын. – Губы его тронула едва заметная улыбка. – Институт мозга не случайно находится в самом сердце Силиконовой долины. Мой проект – высокотехнологичный и очень дорогой, но именно в этой части страны сконцентрировано количество денег, достаточное для его финансирования. Поэтому я обратился со своим проектом к руководству некоторых компаний и сумел заинтересовать их своими разработками. Они согласились дать мне нужную сумму. Поэтому все мои исследования за последние десять лет заключались, в общем-то, в исследовании возможности управления системами человеческого организма при помощи команд и переводе этих команд на язык, понятный мощному, но вполне обычному компьютеру. Потом эти команды закладывались в процессоры. Вот и все.

– Все... – повторил Марш. – Но это совершенно невероятно.