Проклятие Пиковой дамы

– Ну, директор закричал: «Врача, срочно врача!», а кто-то из работников сцены, а может, и уборщица, я точно не помню, сказал, что врача уже не зачем, милицию надо, и режиссер наш побежал звонить.

– Вы не заметили ничего странного или необычного в гримерке, когда вошли?

– Странного? Да я как Анну Петровну увидела, так уж больше ни на что и смотреть не могла.

– Ну, хорошо. Значит, после окончания спектакля, когда артисты ушли в гримерки, вы оставались в кулисах?

– Да.

– Хорошо. А кто занимает соседние с Щербатовой грим-уборные?

– Справа Вадим Яузов, Карсунский, дальше – Валентина Паршина. А слева Зинаида Барышева, Ольга Димитровска, Григорий Дубовицкий, Сергей Молчальников. Но Карсунский, Паршина, Молчальников и Барышева в тот вечер не пели.

– Спасибо, вы можете быть свободны. Пригласите, пожалуйста, вашего режиссера, он сейчас в театре?

– Да, разумеется, сейчас идет репетиция. Анна Петровна умерла, но у нас репертуар, афиша. Так что сейчас на ее роль ввели Елену Леденеву, и Виталий Семенович с ней репетирует. Кстати, если вам интересно, то и Вадим Яузов тоже на репетиции.

– Прекрасно. Сперва поговорю с режиссером, а потом уже с артистами, – обрадовался капитан.

Добиться хоть какого-то толка от режиссера капитану не удалось. Все, о чем он мог думать и говорить, это его спектакль. Провалится он после смерти Щербатовой или нет? А вдруг это проклятие «Пиковой дамы»? Есть такое предание. А вдруг из-за убийства начальство передумает и запретит спектакль, или это сделают органы?

После пяти минут беседы Евгению Александровичу было абсолютно ясно, что неврастеник-режиссер Щербатову не убивал, что ничем, кроме собственного детища, он не интересуется, не видит, не слышит, не замечает. И сообщи ему сейчас, что родная мать при смерти, он попросит передать, чтобы подождала до конца репетиции.

С Яузовым все вышло еще проще. Он покидал сцену в окружении поклонниц, все они прошли с ним в грим-уборную, там пили шампанское, пели ему дифирамбы, а потом все вместе отправились на банкет. Бессмысленно говорить, что он ничего вокруг себя не слышал и не видел. Самовлюбленный павлин.

– Не, в конце спектакля я фойе убирала, а уж потом за кулисы пошла. И то сперва сцену прибрала, потом уже коридоры мыть стала, так они уже к тому времени все разошлись, – рассказывала Евгению Александровичу уборщица, коренастая, с красными натруженными руками в форменном синем халате и серой от старости косынке.

– Все? То есть это было после того, как Щербатову нашли?

– Не. Раньше. Когда нашли, тут уж какое мытье?