Проклятие Плутона

А ещё по прошествии нескольких сотен миллионов лет оставшийся после падения на Плутон гигантского заблудшего интервента-астероида кратер вообще оказался полностью и безнадежно скрыт от посторонних глаз многометровым слоем умиротворяющее-безмятежного летучего азотного льда и углекислотно-метанового снега. Более того и уже очень скоро, вся внешняя поверхность-корка всего, сугубо слудяного[4] по своей природе и, как если бы по воле местной Снежной Королевы Плутоны, заиндевевшего навечно, безобразия, в свою очередь, оказалась вдоль и поперек испещрена не только множеством новоиспеченных водно-ледяных утесов-нунатаков[5], углекислотно-ледовых «озер», метаново-снежных «дюн» и даже невысокими горами из полупрозрачного водяного льда, но… Но ещё и разновеликими по ширине и белесыми по цвету азотно-ледяными желобами-бороздами, беспардонно и по-хозяйски самоуправно поделившими Равнину Спутника на своеобразнее соты-ячейки – каждая размером в 20–30 километров в диаметре. Внутри этих самых «ячеек», центры которых со временем явочным порядком приподнялись на несколько десятков метров относительно краев, и по самим ограничивающим их по периметру «желобам»-каналам теперь вальяжно, хотя и чрезвычайно медленно и потому почти неуловимо для глаз стороннего наблюдателя, плавали огромные айсберги и более мелкие блоки из чрезвычайно, из-за сверхнизких температур на поверхности Плутона, прочного водяного льда. В то время как расположенные по краям самой Равнины угловатые, почти что пятикилометровой высоты и аналогичные по своему физико-химическому составу айсбергам горы с течением времени лишь только немного смещались и поворачивались вокруг своей центральной оси…

Однако, и несмотря на всё это студено-пышное великолепие плутонианской Природы, благодарно лицезреть и вполне закономерно восторгаться всеми её белоснежно-промозглыми прелестями в эти, сразу приземления на Плутоне Европианского Космотрейлера, минуты было попросту некому.

Ну если, конечно, не брать в расчет уже давным-давно ко всему неслужебно-возвышенному равнодушного Первого Надзирателя Колонии Аида , который самолично и в гордом одиночестве, как оно было заведено ещё с момента закладки и начала строительства Космобазы «Плутон-Зеро», контролировал прибытие с «Большой Земли» на Плутон драгоценного «живого товара» – своих новоявленных «верноподданных»… Равно как и окружавшую его сейчас на перроне служебно-тюремного аэродрома «придворную свиту» из дюжины-другой безропотных и по самой своей природе бездушно-исполнительных роботов-автопогрузчиков, космомехаников и личных телохранителей.

И, уж тем более, все эти ледяные красоты Плутона никоим образом не могли восхитить самих, успешно доставленных Космотрейлером на Плутон грузом «200-бис», изгнанников-каторжан, коих здесь всегда и традиционно встречали без всякого там хлеба и соли. Не говоря уже про свежесрезанные в местной космической оранжерее цветы и «торжественно-праздничные» розанчики…

Тем более, что они все, как один, всё ещё мирно и беззаботно спали в своих полностью герметичных транспортных саркофагах – или «гробах Трамп-Пампама» – как их уже давно окрестили транспортные логистики и обычные гражданские путешественники из народа. По этой банальной причине никто из вновь прибывших в принципе не мог быть очевидцем ни «радушного», ни любого другого «приема» не слишком почетных гостей коренными обитателями Плутона.

Между тем, первый штабель-паллету «гробов», включая тот, в котором вот уже несколько долгих месяцев находилось замороженное в стазис-анабиозе тело лейтенанта Леваневского, роботы-автопогрузчики натужено вытолкали из брюха космотрейлера на девственно припорошенный метанновый лед Космобазы минут за десять. Оставшиеся девять – в течение следующего часа и не взирая на стремительно затягивающую Космобазу Аида беспросветным туманом ледяную мглу и угрожающе закручивающиеся прямо на глазах вихри не на шутку разошедшейся снежной пурги.

А как только последний из «гробов» оказался вне стен транспортного отсека Космотрейлера, те же автопогрузчики принялись торопливо и с завидным усердием запихивать в необъятную космическую «фуру» блестящие свинцовые контейнеры с драгоценной «кровью Плутона» – чрезвычайно редко встречающейся в недрах планет Солнечной Системы «праной».

Разумеется и как всегда, места для всех «кубиков» со свежедобытой Аидскими старателями рудой не хватило. Весьма значительная часть из них так и сталась стоять на платформе – немым укором пилоту грузового Космотрейлера, без промедлении и в заметной спешке стартовавшему в обратный путь на «Большую Землю» – спутник Юпитера Европу[6].

Глава первая. Старатели и Дуболомы

Первое, что бросилось в глаза Герману, когда он судорожно очнулся после стазис-анабиоза , был густой вонючий сумрак и снежная изморозь на потолке априори ему незнакомого медицинского бокса.