Проклятие пражской синагоги

– Именно! – обрадовался Нев. – Диббуку подходит не каждый человек. Обычно они прилипают к душам максимально светлым, потому что с чужим злом они конфликтуют. Идеальными носителями для диббука считались дети и девственницы.

– Потому что после первого же секса с мужчиной в душе женщины поселяется зло, – язвительно фыркнула Лиля.

– Вы же понимаете, это издержки древних представлений о чистоте, – Нев смутился.

– Предположим, я еще поверю, что из всей группы в подземелье диббук выбрал Катку как самую чистую и невинную душу, – прокомментировала с балкона Саша. – Потом перешел на Ханну, если Катка ему не подошла, та вообще даже в церковь ходила, возможно, посветлее и почище будет, но этот последний чувак, простите, на невинную душу никак не тянет.

– А зачем он вообще меняет хозяев? – Ваня непонимающе посмотрел на Нева. – Выбрал одну – и сиди себе.

– Диббук меняет хозяина в двух случаях. Во-первых, как я уже сказал, он ищет идеальное вместилище, потому что чужая тьма конфликтует с ним. Почувствовав рядом хозяина лучше, он перепрыгивает. При этом прежний носитель погибает. Во-вторых, он вынужден прыгать, если носитель погибает по другим причинам. Насколько я понимаю, Ханна бросилась под поезд в метро. Диббук был вынужден прыгнуть на ближайшего человека, уже не разбирая качество носителя. Думаю, поэтому последний известный нам носитель так быстро умер: он не подходил диббуку.

– А человек, в котором живет эта тварь, чувствует ее? – снова спросил Ваня.

– Человек совершенно точно проходит через определенную трансформацию, – Нев повернулся к Войтеху, – отсюда и изменение в поведении, но я сомневаюсь, что он осознает, в чем дело. Если только он не знаком с концепцией одержимости вообще и диббука в частности.

– Просто я не понимаю, какого рожна Ханна бросилась под поезд, – не унимался Ваня, – если она не понимала, что в ней поселился этот ваш… диббук.

– Да все просто, – немного раздраженно ответила Лиля. – Она видела, что сделала Катка с подругой, и чувствовала негатив и агрессию в себе. Не знаю, была ли она знакома с концепцией одержимости, но, думаю, определенные выводы сделала. Вот и решила проблему по-своему.

– Возможно, – кивнул Нев.

– Значит, Голем охотится не на самих людей, а за диббуком? – неуверенно резюмировал Войтех.

– Я думаю, что это самый логичный вывод, – кивнул Нев. – Пока ситуация видится мне примерно так: несколько веков назад его использовали как ловушку для диббука…

– Потому что он пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно, – Войтех опять вспомнил слова раввина.

– Именно. Потом его спрятали в том подземелье, но его создатель, по всей видимости, предполагал, что однажды подземелье будет вскрыто, и диббук сможет вырваться из своей тюрьмы, перескочив на минимально подходящего носителя, которым и стала Катка. Голем был запрограммирован на то, чтобы в этот момент восстать и отправиться за диббуком.

– Люблю качественно спроектированные программы, – фыркнул Ваня. – Способности хамелеона в него тоже заложил создатель?

– Если он подумал о том, что Голему потребуется слиться с толпой, то мог и заложить, – кивнул Нев. – По крайней мере, я сомневаюсь, что Голем делает это сам.

– Значит, наша основная забота не Голем, а диббук, – Войтех задумчиво смотрел на распечатки на стене, на выведенное на иврите слово, означающее диббука. – Вопрос в том, что мы можем сделать, чтобы остановить его?

– Для этого его сначала нужно найти, – резонно заметил Ваня, – а мы понятия не имеем, где его искать.

– Он должен быть в ком-то из тех, кто был в супермаркете в тот момент, когда Мартин устроил там бойню. – Саша выбросила сигарету в пепельницу и вернулась в комнату. – Если Карелу удастся получить список этих людей, мы можем начать проверять их всех.

– Ты представляешь, какой длины будет список? – возразила Лиля. – И как мы будем их проверять? Опрашивать родных, не изменилось ли их поведение?

– Нев, – Саша повернулась к их старшему товарищу, – нет никакого более действенного способа опознать носителя диббука?

Нев немного растерянно пожал плечами. До сих пор он изучал диббуков просто как часть фольклора и никогда не встречал практического руководства, как распознать носителя диббука.

– Сомневаюсь, что есть какой-то более действенный способ, чем тот, который предположила Лилия.

Войтех медленно поставил полупустую чашку на маленький обеденный стол и подошел ближе к распечаткам. Он не был уверен, что у него получится, но что-то внутри решило, будто сейчас хороший момент попробовать. Протянув руку к слову «диббук» на иврите, он закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в тот день, когда они обнаружили Ханну на рельсах. Рядом с ней был мужчина, который, скорее всего, уже стал новым носителем. Войтех не помнил, обратил ли он тогда на него какое-то внимание, но сейчас пытался представить его лицо по фотографиям в репортажах.