Проклятие рода N.

– Недавно со мной стали происходить более страшные вещи, – собравшись с силами, снова заговорила она. – Теперь сон и реальность все чаще смешиваются, и я не могу отличить одно от другого. Вот уже больше месяца почти каждую ночь я просыпаюсь от одного и того же кошмара. Я вижу страшную сцену убийства. Вижу, как сжимаю ее шею, слышу предсмертные хрипы, чувствую тяжесть обмякшего тела и в ужасе выбегаю из ее комнаты…

– Вы знаете ту, кого душите? – осторожно уточнил доктор.

– Да, доктор, это Вирджиния Ходжес – очень состоятельная и знатная леди, у которой я несколько лет служила личным секретарем. Но, поверьте, я не желаю ей смерти! Да и за что? Конечно, она никогда не была слишком добра ко мне. И не только ко мне, ко всем слугам. Это была не слишком приятная особа.

– Почему вы говорите «была»?

– Два месяца назад она уволила меня, – пояснила девушка, потупив взор. – И причина мне неизвестна.

В комнате снова повисло молчание. Доктор чувствовал, что девушка еще не сказала главного, что заставило ее прийти к нему.

– Последнюю неделю кошмары участились и случаются не только ночью. Вчера днем я погрузилась в забытье. Очнулась лишь вечером на полу в гостиной. Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии, очевидно, что не меньше нескольких часов. Опять отчетливо помню только эту страшную сцену убийства леди Ходжес. Все было настолько реальным, что мне пришлось даже справиться о ее самочувствии, – дрожащим голосом рассказывала Кэтрин. – Мне страшно! Но хуже того – я опасна, доктор! Меня необходимо поместить под надзор, чтобы проклятие моего рода не повторилось!

– Проклятие вашего рода? – переспросил Чарльсворт.

– О, доктор! Я боюсь об этом говорить. Кажется, расскажи я все, и это станет моей реальностью навсегда! Но я не хочу верить в это, слышите? – девушка закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

– Мисс Николсон, позвольте мне судить об этом, – попытался успокоить гостью Чарльсворт. – Не нужно расстраиваться раньше времени. То, что вы сами пришли за помощью, позволяет надеяться на лучшее.

Но девушка, казалось, не слышала его. Ее плечи продолжали содрогаться от рыданий, и доктор дал бедняжке время успокоиться. Кэтрин выпила стакан воды и ей стало заметно лучше. Она извинилась и, приведя себя в порядок, снова заговорила:

– Мои предки родом из Ирландии, доктор. Не знаю, известно ли вам об одном нашумевшем случае. Семьдесят лет назад там судили женщину по имени Марджори МакКолл.

У доктора екнуло сердце. Как не знать, Марджори МакКолл – детоубийца, повергнувшая всех в шок зверской расправой над четырьмя детьми и обрекшая на самоубийство своего мужа. В обществе до сих пор не утихают дебаты о правомерности оправдания этой женщины. В психиатрии же этот эпизод послужил основанием для нового взгляда на сомнамбулизм. До того происшествия он считался лишь безобидной нервной болезнью, неудобным отклонением от нормы состоянием.

Видимо, по изменившемуся лицу доктора Кэтрин поняла, что он знает, о ком она говорит.

– Марджори была моей прабабушкой, – упавшим голосом призналась девушка. – Сама я ничего об этом не знала. С пятилетнего возраста я росла в приюте и плохо помню своих родителей. Но три дня назад я получила письмо от своей матери,переданное мне нотариусом.

Дрожащими руками девушка вынула из маленькой сумочки конверт и положила его перед доктором.

– Я буду вам очень благодарна, если вы избавите меня от мучительных объяснений и сами прочтете письмо, доктор, – прошептала Кэтрин.

Чарльсворт был готов на все, чтобы хоть немного облегчить ее страдания. Бережно достав из конверта пожелтевшие от времени листы, доктор погрузился в чтение.

«Моя дорогая Кэтрин, милая, несчастная девочка! Когда ты будешь читать письмо, возможно, меня уже не будет в живых. Но я прошу не печалиться обо мне. Смерть принесет мне лишь избавление. Моя собственная жизнь превращена в муку, и сейчас я желаю лишь одного – уберечь тебя от страшных испытаний.

Я должна открыть тебе правду о нашем роде. Правду, послужившую причиной нашего расставания. Правду об опасности, к сожалению, грозящей тебе.

Я не знаю, как давно в нашем роду эта болезнь. От матери мне известна лишь история моей бабки Марджори МакКолл. Она жила в Ирландии, рано вышла замуж и обзавелась четырьмя детьми. Семья жила очень бедно и денег едва хватало на еду. Вскоре после своего двадцать пятого дня рождения по ночам Марджори стала бродить по дому с ножом, чем до смерти пугала детей и мужа. Сама она только к утру приходила в себя и с ужасом вспоминала ночные блуждания. Супруги истратили последние сбережения на врачей, но так и не смогли избавить ее от болезни. Однажды случилось страшное. Когда муж был в отлучке, Марджори зарезала своих детей одного за другим. Узнав об этом, ее муж, мой дед, покончил с собой. А Марджори признали душевнобольной и свою жизнь она провела в больнице для неимущих сумасшедших.