Проклятие рода Радзивиллов

«Как ты считаешь, за что можно отдать свою жизнь?» — «За любовь!»

«Только почему-то этот представитель своего проклятого рода решил, что его спасет любовь, — зазвучал в ее голове другой голос. — Как в свое время Барбара отвела проклятие от мужа, так и твоя любовь, глупая девушка Катя, должна была перевести проклятие на кого-нибудь другого».

Кэт оглянулась. Почему проклятие должно на кого-то падать? Четыреста лет! Его можно просто уничтожить. А если профессора больше нет, то и помешать этому никто не сможет. Но почему именно он? Почему именно она?

— Тебе чего?

Она пришла в себя. Стоит на пороге деканата, вцепилась в ручку двери, как в спасительную соломинку. На нее смотрит секретарша, тучная женщина с вечно недовольным лицом.

— Первый курс? — утомленно заговорила секретарша. — Изменение расписания на доске.

— Где здесь можно войти в Интернет?

— В библиотеке!

Казалось, дверь сама захлопнулась перед носом Кэт.

Нет, не будет она никому ничего говорить. Николай просил у нее помощи! И она должна помочь. Вчерашние события подстроил профессор! Он заманил Николая в ловушку. Наверняка его стараниями и она оказалась студенткой университета. Как страшно это все осознавать.

Библиотека была еще пустой и гулкой. Монитор нехотя помигивал, выдавая таблицы загрузочных программ.

Все, что ей вчера рассказал Николай, подтвердилось. И про памятник, и про родовое проклятие, и про гибель Барбары, скорее всего отравленной Боной, и про смерть Софьи.

Кэт медленно поднялась. А ведь она так и не сказала «Да». Хотела, но не успела. А если он погиб?

Кэт бросила взгляд на настенный календарь. Полнолуние должно было быть завтра. Но и сегодня, если ночь окажется ясной, луна будет хорошо видна.

— Мне нужен раздел мифологии, — подошла Кэт к молоденькой библиотекарше.

Через полчаса она выходила из университета со стопкой книжек. Оставшееся до вечера время просидела около памятника на бульваре Вокечю. Пышная, словно развевающаяся на ветру юбка, узкие рукава с буфами на плечах, из-под чепца выбиваются волосы. Многие годы Барбара вынуждена была прожить вдали от любимого. Расстояние не убило любовь, оно только еще сильнее привязало их друг к другу. И именно эта любовь спасла… История может повториться. Софья Слуцкая наверняка знала, отчего умерла Барбара, и она тоже пыталась спасти свой род. Отчего бы ей, Катерине Слуцкой, не завершить начатое дело?

Не заходя домой, Кэт отправилась на автобус.

Парк был полон людей. Белая арка входа в Ботанический сад перегорожена железным заборчиком. Кэт пришлось долго идти по дороге вдоль леса, пока человеческие голоса не остались далеко позади. Никакого оцепления здесь не было. Деревья у нее над головой тревожно затихли, ожидая ночи. Книжки оттягивали руки.

Дошла до первой же поляны. Прислушалась.

— Николай Радзивилл, — первый раз робко позвала она.

Ей показалось, что где-то шоркнули кусты от быстрого движения.

Конечно, она могла ошибиться, и профессор действительно всего лишь ранен. Тогда он должен прийти сюда, чтобы завершить недоделанное — убить ее. Но куртка! Вряд ли она сама накрылась курткой Николая. Значит, он где-то здесь.

— Николай Радзивилл! — снова позвала она. Голос окреп. Она переступила с ноги на ногу, коснулась короткого ежика волос. — Я пришла, чтобы сказать…

Показалось, что слышит голоса, поэтому запнулась. Пока оглядывалась, совсем забыла, где она и что. И вдруг прямо на нее глянули темные звериные глаза. От неожиданности попятилась. Книги посыпались на землю, одна больно ударила по голой ноге.

— Я тут кое-что прочитала! — сбивчиво забормотала она. — Тебе можно помочь!

Волк мигнул и отвернулся.

— Подожди! — пошла следом Кэт. — Я не сказала — спасибо!

Оборотень демонстративно шваркнул хвостом по стволу дерева, скрываясь в лесу.

Кэт в отчаянии сжала кулачки.

— Я люблю тебя! — крикнула она, вытянувшись в ту сторону, куда ушел зверь.

Лес прошелестел листьями мимолетного ветерка и смолк.

«Ну и пожалуйста!» — Теперь Кэт злилась сама на себя. Сколько раз давала себе зарок не вылезать вперед со своей любовью. Теперь этот волк сидит где-нибудь под кустом бузины и смеется.

Она в сердцах пнула книжку и прямо в платье села на землю.

— Извини, ты что-то сказала? Я не расслышал.

Маленькой расправленной пружиной она вскочила на ноги.

Лицо оцарапано, светлые волосы разметались по плечам, куртку держит в руке, штанина порвана. Тряпичная повязка на ее руке… Так вот откуда ткань.

— Ты вчера забыла. — Николай положил к ее ногам черную сумку. — А я слышу, кто-то меня зовет. Подумал: кому бы это быть? Вроде бы для смерти еще рано.

Они стояли друг напротив друга, и она чувствовала, как ее качает из-за того, что сильно колотится сердце. И этот шаг она сделала только потому, что ее что-то толкнуло вперед. Нет, она не собиралась ничего повторять, просто каким-то непонятным ей образом оказалась в горячих объятиях. И он снова целовал. Целовал жарко.

— Я помогу тебе, — бормотала несуразное.

— Не надо, — смеялся он.

— Но я люблю тебя.