Проклятие рода

Иоганн действительно отправился в Даларну, в Мору на поиски и своей сбежавшей из-под венца невесты и своего ребенка, пастор знал, что Илва была беременна. Он нашел лишь ее, но было поздно… Жители Моры рассказали ему и про казнь матери, и про бегство Андреса, и про ужасную смерть Илвы.

После пожара, уничтожившего их дом, ее отчима, мужа и останки матери, сгинувших в пламени, Илва начала пить. Она сидела в кабаке, поглощая кружку за кружкой, когда туда вошли немецкие ландскнехты. Их было человек шесть. Сперва они потребовали выпивку, а потом обратили внимание и на Илву.

- Эй, девка! – Окликнул ее самый рослый из солдат, заросший черной бородой до самых глаз. – Иди сюда и доставь нам удовольствие!

- Пошел ты… - Усмехнулась Илва. – Только если заплатишь, угостишь выпивкой… - Она заглянула в свою опустевшую кружку. – И вперед! По 2 ере с каждого!

- Ах, ты, сука! – Немец шагнул к ней и, сграбастав за волосы, поволок визжавшую от боли женщину прямо по полу к своим товарищам.

- Парни! Покажите этой шлюхе на что способны настоящие немецкие солдаты, а не эти, полудохлые шведы! Начинайте, я буду последним, хочу убедиться, что вы не осрамите своего командира!

- Сделаем, Хорст! – Отозвался кто-то из солдат.

Ее подхватили и швырнули на стол. Она пыталась вырваться, отчаянно сопротивлялась и даже укусила кого-то из ландскнехтов, неосторожно снявшего с руки железную перчатку. Другой тут же ударил ее так сильно, что Илва потеряла сознание. Ей задрали юбку, развели в сторону ноги и начали насиловать по очереди. Через какое-то время, она стала приходить в себя.

- Держите ее! - Приказал, заметивший ее шевеление, чернобородый. Сейчас был его черед. Он скинул свой шлем, обнажив лысину, которая удивительно контрастировала с остальной густой растительностью на лице. – Солдаты повиновались, и женщина ощутила их железную хватку на своих ногах и руках.

- Поднимите ей голову! Пусть смотрит, как я делаю это! Ха-ха-ха! – Ее схватили за волосы и прижали подбородок к груди. Немец сначала разорвал ей одежду на груди, затем наклонился к ней, чтоб заглянуть в глаза.

- Смотри на меня, сука! – Он начал ее насиловать. В этот самый момент Илва собралась с силами и плюнула ему прямо в лицо.

Он усмехнулся, не вытирая плевок со своей густой бороды, достал из ножен большой кинжал, и глядя прямо ей в глаза, перерезал артерию на шее, не прекращая насиловать. Илва не издала не звука, лишь кровь тугой струей ударила в сторону.

- Самое приятное, что я испытывал в жизни! – Произнес чернобородый оставляя ее тело, и это были последние звуки, которые слышала умирающая Илва.

Разозленные ландскнехты достали свои длинные мечи и разрубили несчастную на куски, превратив все помещение в мясную лавку.

- Эй, где ты там? Уберешь за нами! – Кинули они хозяину заведения, который все это время прятался под прилавком, и, громыхая сапогами, покинули его заведение.

Разве мог поведать об этом пастор своему так счастливо обретенному сыну. Конечно, нет!

- Вот и с Андерсом вопрос решился… - Грустно подумал доминиканец. – Гилберт теперь на службе у короля под присмотром грубоватого на вид, но добродушного Уорвика, и как мне подсказывает сердце и опыт, тоже скоро обретет свое счастье с той самой спасенной девушкой. Какое странное совпадение, что два русских встретились так далеко от своей Родины. Вот он и есть – промысел Божий. – А ему предстояла последняя в этой жизни поездка в Рим. И он это понимал.

Оставалась бедная принцесса, а теперь королева Швеции – Катарина.

В тот же год, в том же месяце, что умер Василий III, родила несчастная королева Катарина. С той самой ужасной первой брачной ночи она оказалась будто в заточении. Король исчез, отправившись казнить своих когда-то верных далекарлийцев, наказав строго охранять и не выпускать ее никуда. Она не знала шведского языка и могла общаться лишь со своей кормилицей, да с тем самым солдатом-англичанином, когда ему выпадало стоять на часах у покоев королевы. Густав не доверил охранять ее немцам, чтоб лишить возможности говорить на родном языке.