Проклятие сельского кладбища

– Обескуражен, озадачен. Такая страшная смерть, при таких загадочных обстоятельствах. На банк никто не наезжал, простите за грубый жаргон, личных врагов, по моим данным, у Ухломского не было. Никак не могу объяснить такое зверское убийство.

– Что можете сказать об охраннике Николае Егорове?

–Мы его проверяли, уже когда Егоров приступил к исполнению обязанностей. Все отзывы получили отличные, – порядочный, дисциплинированный, ответственный офицер в прошлом, никаких тёмных пятен в биографии. Напарник его, Григорий Нестеренко, штатный сотрудник службы безопасности, прикомандированный к охране усадьбы. Они с Николаем дружат, Нестеренко его характеризует положительно.

– Но кто же тогда убил Ухломского, ведь на территорию усадьбы проникновение техническими средствами не зафиксировано.

– Любую систему безопасности можно обмануть при большом желании. Вы искали подземные ходы под домом и флигелем?

– Полдня на это потратили. И без всякого толка.

Шаров задумался, потом сказал не слишком уверенно:

– Я тут по ящику смотрел интересные кадры. Некий французский инженер сконструировал компактный реактивный двигатель в ранцевом корпусе, так он с ним хочет Ла-Манш пересечь по воздуху. А вдруг преступник перелетел забор, поразил ломом Вадима Олеговича и снова улетел?

– Ага, как Карлсон из мультика, – рассмеялся Рубцов, – прямо цирк какой-то. Не проще ли было использовать снайперскую винтовку?

–Другого объяснения у меня нет, – сухо ответил его собеседник.

Капитан поблагодарил Шарова и покинул его кабинет всё в том же недоумении, что и вошёл. Характеры свидетелей или подозреваемых, отношения между ними, постепенно прояснялись, но причины и главное, обстоятельства убийства председателя правления и совладельца банка «Гарантированное благополучие» оставались загадкой.

А когда Рубцов уже сел в свой автомобиль, звонок дежурного по главку изменил его планы и потребовал немедленно направиться в дачный посёлок возле усадьбы «Сотниково».

4

Каждое место на Земле имеет свой микроклимат, свою ауру, свою историю, порой зловещую. На невысоком холме, где теперь стояла отреставрированная усадьба Сотниково, более тысячи лет назад находилось капище языческих богов и совершались человеческие жертвоприношения. Во времена Смуты квартировал здесь отряд польских интервентов, в жестоком бою уничтоженный ополчением князя Пожарского и гражданина Минина, а при отступлении из Москвы армии Наполеона деревянное здание, уже тогда принадлежавшее, как и село Сотниково, княжескому роду Ухломских, полностью сгорело. На его месте в последний год царствования Александра Первого возвели нынешнее, каменное.

Посёлок на месте села Сотниково построили в шестидесятые. Как и рассказывала Надежда Гущина капитану Рубцову, предназначался он для публики обеспеченной, небедной, стройматериалы, сантехнику, электротехнику использовали качественные, коттеджи по тем временам дефицита выглядели очень комфортабельными.

В девяностые они стали менять хозяев, появились новые жильцы – чиновники, средней руки предприниматели, деятели шоу-бизнеса не первой величины. Они часто нанимали приезжих строителей для ремонта деревянных домов. Деревенские домишки превращались в каменные усадьбы, обрастали антеннами спутникового телевидения, стойками с видеокамерами. Забор вокруг посёлка обновили, у ворот поставили круглосуточную охрану.

Девять лет назад один из продававшихся коттеджей приобрёл приехавший с семьёй из Калуги сорокадвухлетний адвокат Валерий Валерьевич Глушков. Жена его трудилась в нотариальной конторе, зарабатывали супруги-юристы хорошо, единственную дочь после окончания средней школы отправили учиться международному праву в Сорбонну. В последние годы Глушков стал постепенно отходить от дел, так как начались проблемы со здоровьем, неумеренность в питании и стрессы привели к сердечно-сосудистым заболеваниям. Но с наиболее важными и денежными клиентами он работать продолжал.

В понедельник, на третий день после гибели Ухломского, адвокат проснулся в шесть утра, надел, стараясь не разбудить жену, спортивный костюм «Адидас» и кроссовки «Найк», а выйдя из дома направился к воротам на въезде в посёлок. Молодой дежурный по КПП с сочувствием оглядел полную фигуру Глушкова и спросил для проформы:

– Опять на пробежку, Валерий Валерьевич?

– Да уж, Валера, порастрясу свой жирок, – пошутил Глушков.

Маршрут движения был каждое утро один и тот же – через луг к пруду, затем круг вдоль берега, мимо старого кладбища, и возвращение домой, уже шагом. Да и бежал он не слишком быстро, это скорее напоминало спортивную ходьбу, чем кросс.

Кладбищенскую тишину Глушков уважал. Когда начал болеть и всерьёз (перенёс даже инфаркт, но обошлось, выжил), то задумался впервые о жизни и смерти, о смысле своего существования. Раньше ничего похожего в голову не приходило, а тут, видимо, настало время. И о грехах своих респектабельный адвокат вспоминал, а они были, из песни слов не выкинешь…