Проклятие семьи Грин

– Вот послушайте. Я буду примерно переводить по ходу: «Нередки случаи нанесения себе увечий. Это делают как люди, притворяющиеся жертвой нападения со смертельным оружием, так и те, кто занимается вымогательством или шантажом. Часто после мелкой драки один из участников демонстрирует якобы полученные им раны. Наносящие себе увечья, как правило, не доводят дело до конца и в большинстве своем отличаются исключительной набожностью или ведут уединенный образ жизни»…[98] И конечно, сержант, вам известно об уловках солдат, которые хотят избежать службы в армии. Наиболее распространенный метод – положить руку на дуло пистолета и отстрелить себе пальцы.

Вэнс закрыл книгу.

– Не забывайте, девушка потеряла всякую надежду, отчаялась и была несчастна. Она ничего не теряла, зато могла получить все. Не разработай Ада этот план, она, наверное, покончила бы с собой. Поверхностная рана в плечо мало значила в свете того, что она с ее помощью хотела выиграть. А у женщин к тому же почти бесконечный ресурс самопожертвования. Нет, сержант, «самострел» полностью согласуется с обстоятельствами…

– Но в спину! – огорошенно воскликнул Хис. – Вот что не дает мне покоя. Где это слыхано…

– Минутку. – Вэнс взял второй том «Руководства» и открыл его на заложенной странице. – Гросс, например, слышал многократно, в Европе такие случаи совсем не редкость. И его отчет, несомненно, навел Аду на мысль выстрелить в себя сзади. Вот лишь один параграф из множества: «То, что не стоит обманываться положением раны, доказывают следующие два случая. В венском Пратере[99], в присутствии нескольких человек мужчина убил себя из револьвера выстрелом в затылок. Если бы не показания свидетелей, никто не поверил бы в самоубийство. Солдат закрепил военную винтовку и лег на нее спиной. Местоположение раны тоже на первый взгляд исключало версию самоубийства»[100].

– Минутку! – Хис подался вперед и помахал сигарой. – А как же револьвер? Спроут вошел в комнату Ады сразу после выстрела, но никакой пушки там в помине не было!

Вместо ответа Вэнс открыл «Руководство» на еще одной закладке и начал переводить:

– «Рано утром в полицию сообщили, что найден труп мужчины. В указанном месте было обнаружено тело А. М., преуспевающего лабазника, лежащее лицом вниз с огнестрельной раной за ухом. Пуля, пройдя мозг, застряла в лобной кости над левым глазом. Тело нашли посредине моста над глубокой рекой. Когда осмотр заканчивался и тело вот-вот должны были забрать для вскрытия, следователь случайно заметил на верхнем крае ветхого деревянного парапета, напротив того места, где лежал труп, маленький свежий скол, который мог появиться в результате сильного удара тяжелым угловатым предметом. Он немедленно заподозрил, что скол как-то связан с убийством, и решил прочесать дно реки под мостом. Вскоре из воды извлекли прочную веревку четырнадцати футов длиной, на одном конце которой был привязан большой камень, а на другом – разряженный пистолет, ствол которого соответствовал пуле, извлеченной из головы А. М. Очевидно, речь шла о самоубийстве. А. М. перекинул веревку с камнем через парапет и разрядил пистолет себе в голову за ухом. Выстрелив, он отпустил пистолет, который под тяжестью камня полетел в воду»…[101] Я ответил на ваш вопрос, сержант?

Хис уставился на него широко раскрытыми глазами.

– Хотите сказать, что ее револьвер вылетел из окна, как пушка того парня – через мост?

– Нет никаких сомнений. Больше ему деться некуда. Окно, как я выяснил у Спроута, было открыто на фут, и Ада, стреляя в себя, стояла рядом. Вернувшись из комнаты Джулии, она привязала к револьверу шнур с каким-нибудь грузом и перекинула груз за окно. Когда ее рука разжалась, его просто утянуло через подоконник в сугроб на балконных ступенях. Здесь-то и сыграл свою роль погодный фактор. Для черного плана Ады требовалось необыкновенно большое количество снега, и ночь восьмого ноября подошла идеально.

– Господи, Вэнс, – произнес Маркхэм не своим голосом, – это какой-то фантастический кошмарный сон.

– Это реальность, – покачал головой Вэнс. – Подобное происходило прежде и добросовестно зафиксировано в трактате Гросса, с именами, датами и деталями.

– Черт, неудивительно, что мы не могли найти пушку, – произнес Хис с ужасом и отвращением. – А следы, мистер Вэнс? Надо думать, она их сама и оставила?

– Да, сержант, она их оставила, пользуясь подробнейшими инструкциями Гросса и опытом многих знаменитых преступников. Как только в ту ночь прекратился снег, она прокралась вниз, надела выброшенные Честером галоши и прошла до ворот и обратно. А потом спрятала их в библиотеке.

Вэнс снова обратился к пособию Гросса.