Проклятие Шалиона

Дондо, отшатнувшись было, разразился хохотом и повернулся к пажу. Паж откинул крышку обитой кожей шкатулки, открыв взорам серебряную, украшенную жемчугом тиару. Дондо взял ее в руки и поднял над головой, показывая всем присутствующим. В углу, где стояли его друзья, раздались аплодисменты. Пальцы Кэсерила сжали рукоятку меча. Если бы он вытащил и взмахнул им… то был бы повержен на землю, не успев ступить и шагу.

Когда Дондо поднял тиару и хотел водрузить ее на голову Исель, та дернулась, как застенчивая пугливая лошадка.

– Орико…

– Эта помолвка – моя воля и желание, дорогая сестра, – ответил Орико непререкаемым тоном.

Дондо, не горя желанием догонять Исель с тиарой в руках, метнул на рея красноречивый взгляд.

Исель проглотила комок в горле. Было видно, что ее мозг судорожно ищет выход из ситуации. Она не закричала от отвращения и не упала в обморок. Она стояла неподвижно, в полном сознании.

– Сир… Как сказал провинкар Лабрана, когда армия Золотого Генерала преодолела его стены… это полная неожиданность.

По толпе придворных пробежал неуверенный шепоток.

Ее голос стал тише, и она прошептала сквозь зубы:

– Вы не сказали мне. Вы не спросили меня.

Орико ответил, тоже не разжимая зубов:

– Мы поговорим позже.

После короткой паузы она приняла ответ со сдержанным кивком.

Дондо завершил возложение тиары, затем поклонился и поцеловал руку невесты. С его стороны было мудро не потребовать ответного поцелуя – по лицу Исель было видно, что она скорее всего укусила бы своего жениха. Придворный священник Орико, в цветах Брата, выступил вперед и призвал благословение всех богов на помолвленных.

Орико провозгласил:

– Через три дня мы вновь соберемся здесь, чтобы засвидетельствовать брачные клятвы и отпраздновать свадьбу. Благодарю вас всех.

– Три дня! Три дня! – воскликнула Исель, ее голос впервые за все время сорвался. – Вы хотели сказать – три года, сир?

– Три дня, – отрезал Орико, – подготовься.

И подозвав слуг, он собрался покинуть зал. Большинство придворных вышли вслед за ди Джироналами, поздравляя обоих. Несколько наиболее любопытных остались, прислушиваясь к разговору брата и сестры.

– Три дня! Да за это время мы не успеем даже послать курьера в Баосию, чтобы получить ответ от мамы и бабушки!

– Твоя мать слишком больна, чтобы приехать, а бабушка должна остаться в Валенде, чтобы присматривать за ней.

– Но я не… – Тут Исель обнаружила, что обращается к широкой спине рея, поскольку Орико, спешно развернувшись, выходил из тронного зала.

Она выскочила за ним в следующую комнату, за ней последовали леди Бетрис, Нан и Кэсерил.

– Но, Орико, я не хочу замуж за Дондо ди Джиронала!

– Леди твоего ранга выходит замуж не по собственному желанию, а исходя из интересов своего Дома, – жестко ответил ей брат, когда она забежала вперед и преградила ему путь.

– Это действительно так? Тогда объясни, какие выгоды получит Дом Шалиона, если ты отдашь меня – швырнешь меня – младшему сыну младшего лорда? Мой муж должен привести меня к трону своего владения!

– Это привяжет ди Джироналов ко мне и к Тейдесу.

– Скажи лучше – это привяжет нас к ним! Странно односторонние преимущества, как мне кажется.

– Ты не хотела замуж за рокнарского принца – я не отдал тебя, хотя не было недостатка в предложениях. Только нынешней осенью я отклонил два. Подумай об этом и будь благодарна, дорогая сестра.

Кэсерил не понял, просил Орико или угрожал.

Рей продолжал:

– Ты не хотела покидать Шалион. Очень хорошо – ты останешься в Шалионе. Ты хотела выйти за единоверца – я предложил тебе лорда, почитающего Пятибожие, истинного кинтарианца, более того – священного генерала ордена! А если бы, – голос его начал звучать раздраженно, – если бы я отдал тебя каким-либо нашим сильным соседям, они могли бы использовать тебя, чтобы претендовать на часть приграничных земель. Таким образом, выдавая тебя за ди Джиронала, я пекусь о мирном будущем Шалиона.

– Лорду Дондо сорок лет! Он продажный, наглый вор! Растратчик! Развратник! Орико, ты не можешь так поступить со мной! – Ее голос перешел на крик.

– Я не собираюсь тебя слушать, – сказал Орико и зажал уши руками. – Три дня. Приди в себя и займись своим гардеробом.

Рей бежал от сестры, словно она была рушащейся, пылающей башней.

– Я не стану тебя слушать.

Так он и сделал. Четыре раза в этот день Исель пыталась встретиться с братом, прорываясь к нему в покои. Четыре раза его охрана не пропускала ее. В итоге Орико выехал из Зангра и удалился в охотничий домик в глубине дубовых рощ – открытое проявление трусости. Кэсерилу оставалось только надеяться, что крыша в домике протечет и прольет ледяной дождь на его царственную голову.

Кэсерил плохо спал в эту ночь. Поднявшись по лестнице на следующее утро, он увидел трех издерганных женщин. Похоже, они совсем не ложились.

Исель – с темными кругами под глазами – втащила его за рукав в гостиную и, усадив на подоконник, шепотом спросила:

– Кэсерил, вы можете добыть четырех лошадей? Или трех? Или двух? Или хотя бы одну? Я всю ночь думала об этом. Единственный выход – бежать.

Он вздохнул.