Проклятие Шалиона

После этого обещания – или угрозы? – она снова почтительно присела перед царственными супругами и вышла, уводя за собой Кэсерила и Бетрис.

– Завтра, и послезавтра, и впредь каждый день? – шепотом поинтересовался Кэсерил, пока она, шурша юбками, сердито шагала по коридору.

– Ежедневно, пока Орико не сдастся, – ответила принцесса сквозь стиснутые зубы. – Внесите это в расписание, Кэсерил.

* * *

Желтое зимнее солнце пробивалось через серые облака, когда Кэсерил несколько позднее вышел из Зангра, направляясь к конюшням. Ему пришлось закутаться в теплый шерстяной плащ, поднять ворот и втянуть голову в плечи, словно черепаха, прячась от сырого промозглого ветра. При каждом выдохе вырывавшийся изо рта пар образовывал перед ним белое облачко. Он несколько раз дунул такими облачками на тянувшихся к нему призраков, почти невидимых при свете дня, и они пристроились у него за спиной. Булыжники под ногами заиндевели. Подойдя к зверинцу, Кэсерил толкнул тяжелую дверь, открыв ее ровно настолько, чтобы пройти, и сразу же плотно закрыл ее за собой. Постояв с минуту, чтобы глаза привыкли к легкому полумраку внутри, он чихнул от защекотавшего нос сладковатого запаха сена.

Грум без больших пальцев на руках поставил ведро и поспешил к гостю, кланяясь и издавая приветственные звуки.

– Я пришел увидеться с Умегатом, – сказал Кэсерил. Низенький пожилой грум снова поклонился и пригласил его следовать за собой. Он повел Кэсерила по проходу. Красавцы звери в клетках бросились к решеткам, принюхиваясь; песчаные лисы вскочили и возбужденно залаяли, словно здороваясь с ним.

Комната с каменными стенами в дальнем конце зверинца была переоборудована из сенника в нечто наподобие гостиной, где грумы могли отдыхать и заниматься своими делами. В сложенном из плоских камней очаге весело пылал огонь, изгоняя из помещения холод. Легкий приятный запах дыма смешивался с запахом кожи, полированного металла и мыла. Обивка на деревянных креслах, на которые ему указал грум, приглашая присесть, истерлась, а старый стол был изрезан и покрыт пятнами. Однако комната была чисто выметена, а на подоконниках застекленных окон по обе стороны очага красовались надраенные сковородки и кастрюли, блестя полированными боками. Грум что-то промычал и вышел.

Через несколько минут появился Умегат; он насухо вытер руки и одернул камзол.

– Добро пожаловать, милорд, – мягко произнес он. Кэсерила слегка смутило его обращение – «слуга – к господину». В рокнари не существовало грамматической формы обращения секретаря к святому, поэтому он выпрямился в кресле и – в качестве компромисса – поклонился.

– Умегат.

Умегат закрыл дверь, проверив сначала, что в проходе за ней никого нет. Кэсерил наклонился, хлопнул ладонями по столу и быстро заговорил, как разговаривает пациент со своим врачом:

– Вы видели привидения Зангра. А вы когда-нибудь слышали их?

– Нет. А вы? – Умегат подтащил кресло поближе к столу и уселся под прямым углом к Кэсерилу.

– Эти молчат. – Он отпихнул самый настырный призрак, все еще вертевшийся рядом. Умегат сжал губы и взмахом руки обратил привидение в бегство. – Я слышал Дондо. – Кэсерил описал свое ночное бдение. – Я решил, что он пытается освободиться. Может у него это получиться? Если хватка богини ослабеет?

– Я уверен, что никакой призрак не может пересилить бога, – ответил Умегат.

– Это… не ответ. – Кэсерил печально вздохнул. Может, Дондо и демон хотят убить его, взяв измором? – Вы не можете посоветовать мне что-нибудь, чтобы он заткнулся? Я пытался прятать голову под подушку, но это не помогло.

– Во всем этом наблюдается некая симметрия, – медленно проговорил Умегат. – Призраков снаружи вы видите, но не слышите, а призрак внутри слышите, но не видите… Если к этому приложил руку Бастард, то, по всей вероятности, для поддержания равновесия. Как бы там ни было, я уверен, что вы остались в живых отнюдь не случайно и ваша защита никак не может внезапно исчезнуть.

Кэсерил задумался. Повседневные дела… да. Сегодня они повернулись очень любопытным образом. Теперь он заговорил как товарищ с товарищем:

– Послушайте, Умегат, у меня есть одна идея. Известно, что проклятие передается в Доме Шалиона по мужской линии – от Фонсы к Иасу и Орико. Но рейна Сара тоже в его власти, хотя не является потомком Фонсы. Проклятие перешло на нее, когда она вышла замуж в Шалион, да?

Морщины на лбу Умегата стали глубже.

– Сара была уже окружена тенью, когда я увидел ее впервые несколько лет назад, но, полагаю… да, возможно, так дело и обстоит.

– И с Истой, должно быть, случилось то же самое?

– Наверное.

– В таком случае может ли Исель выйти замуж из Шалиона и оставить проклятие позади? Когда она покинет родную семью и войдет в семью мужа, неужели проклятие последует за ней, заражая и новую родню?

Брови Умегата поползли вверх.

– Не знаю.

– Но вы не считаете это невозможным? Я подумал, что это может спасти… кое-что.

Умегат откинулся на спинку кресла.

– Возможно. Я не знаю. Я никогда не задумывался над этим, поскольку к Орико этот путь неприменим.