Проклятие Шалиона

Празднование Дня Дочери будет проходить от рассвета до заката. Возможно, он проваляется на перине до самого ухода обитателей замка на праздничное шествие, а потом неторопливо встанет. Пошатается по двору и окрестностям, посидит на солнышке вместе с замковыми котами. А если проголодается… ему вспомнились те далёкие дни, когда он был ещё пажом и хорошо знал, как подольститься к кухарке, чтобы получить лакомый кусочек.

Его сладостные ленивые мечтания прервал резкий стук в дверь. Кэсерил вздрогнул, но снова расслабился, услышав мелодичный голос леди Бетрис:

— Милорд ди Кэсерил! Кастиллар! Вы проснулись?

— Одну минуту, миледи, — отозвался он. Перекатился на край кровати, нехотя расставаясь с обволакивающими глубинами перины. Босые ноги оберегал от холода каменного пола плетёный коврик. Расправив на бёдрах пышные складки длинной ночной рубахи, Кэсерил направился к двери и приоткрыл её.

— Да?

Она стояла в коридоре, держа в одной руке свечу, защищённую от ветра стеклянным колпаком, а в другой — стопку одежды и кожаную перевязь. Под мышкой у неё был ещё какой-то побрякивающий свёрток. Бетрис уже надела праздничный наряд бело-голубых тонов: голубое платье и белый плащ, доходивший до щиколоток. Её тёмные волосы были украшены венком из цветов и листьев. Бархатные карие глаза весело сияли в отблесках свечи. Кэсерил не удержался и улыбнулся в ответ.

— Её милость провинкара желает вам благословенного Дня Дочери, — провозгласила она и толкнула ногой дверь. Кэсерил отскочил в сторону, и дверь распахнулась. Загруженная Бетрис вошла в комнату, протянула ему свечу и, пробормотав что-то вроде: «Вот, подержите пока», тяжело плюхнула на кровать свою ношу. Стопку голубой и белой одежды, а также меч с поясом. Кэсерил поставил свечу у изножья кровати.

— Она посылает вам эту одежду и просит, если вы не возражаете, присоединиться к домашним в зале предков за утренней молитвой. Потом мы разговеемся… она сказала, вы знаете, где это обычно происходит.

— Да, конечно, миледи.

— Я тут спросила папу про меч. Он говорит, что не много найдётся превосходящих его клинков, и это честь для вас. — Она с интересом посмотрела на него. — Правда, что вы участвовали в последней войне?

— Гм… в которой?

— Вы были больше чем на одной? — Глаза её широко раскрылись.

«На всех случившихся за последние семнадцать лет, полагаю».

Хотя нет. Он пропустил последнюю кампанию против Ибры, сидя в тюрьме Браджара, и не участвовал в той глупой экспедиции в поддержку Дартаки, потому что был крайне занят, подвергаясь пыткам и издевательствам рокнарского генерала, с которым как раз воевал тогда провинкар Гуариды. Кроме этих двух, за последнее десятилетие он, пожалуй, больше ничего не пропустил.

— Здесь и там, в течение нескольких лет, — туманно ответил он и вдруг смутился, обнаружив, что, кроме тонкого льна ночной рубахи, нет других преград между его наготой и взглядами девушки. Кэсерил отступил назад и, скрестив руки на животе, попытался улыбнуться.

— Ох, — сказала она, заметив его жест, — я вас смутила? Но папа говорит, что у солдат нет стыда и скромности, поскольку в походах они вынуждены жить все вместе.

Она вновь посмотрела на его покрасневшее лицо. Кэсерил ответил:

— Я беспокоился о вашей скромности, миледи.

— О, всё в порядке, — сказала Бетрис, беззаботно улыбнувшись.

Она словно и не собиралась уходить.

Он кивнул в сторону стопки одежды.

— Я не хотел бы помешать семье во время церемонии. Вы уверены?..

Она всплеснула руками и изумлённо уставилась на него.

— Но вы должны принять участие в процессии вместе с нами, и вы должны, должны, должны присутствовать при подношении даров в День Дочери в храме. Принцесса в этом году играет роль леди Весны. — Она даже привстала на цыпочки для убедительности.

Кэсерил, глядя на неё, широко улыбнулся.

— Ну хорошо-хорошо, если вам так угодно. — Как он мог противостоять столь очаровательному напору? Принцессе Исель скоро шестнадцать; сколько же, интересно, лет Бетрис? «Слишком юна для тебя, приятель!» Но ведь можно хотя бы смотреть на неё с чисто эстетическим восхищением и благодарить богинь за её красоту и свежесть. Цветок, украшающий мир.

— А кроме того, — продолжила леди Бетрис, — вас просила провинкара.

Кэсерил зажёг от её свечи свою и вернул светильник девушке, намекая этим жестом, что ей следует оставить его одного, чтобы дать возможность переодеться. При свете двух свечей она стала выглядеть ещё прекраснее, а он, несомненно, — ещё безобразнее. И тут, когда Бетрис повернулась к выходу, Кэсерил вспомнил о вопросе, который вчера не давал ему покоя весь вечер.

— Подождите, леди…

Она с любопытством оглянулась на него.

— Мне не хотелось бы беспокоить провинкару или задавать этот вопрос в присутствии принца и принцессы… но что с рейной Истой? Боюсь по незнанию ляпнуть что-нибудь не к месту…

Свет в её глазах померк. Она пожала плечами.

— Она… слаба. И нервничает. Больше ничего. Надеемся, ей полегчает, когда будет больше солнца. Летом ей всегда лучше.

— Как долго она живёт со своей матерью?