Проклятие Синей Розы (СИ)

- Мама! – позвала она, но в доме кроме неё никого не оказалось.

И тут она вспомнила, что мать в качестве повитухи  осталась присматривать в ночь за Гэйлой, та была на сносях, и вот-вот должна разродиться.

Она очень надеялась, что матери удастся спастись.

Нужно было одеться, взять воды и, возможно, чего-то съестного. Но чужие голоса послышались возле самой двери, и девушка опять бросилась к окну.

Возможно, это было ошибкой. Но стук, едва начавшийся в дверь, тут же смолк, и послышались звуки борьбы. Зверь рычал, мужчина палил из оружия, а потом кричал неестественным булькающим хрипом – должно быть, его горло было разорвано.

Кэтрин было некогда, да и не хотелось это выяснять. Она как была, в ночной рубашке, вновь  открыла окно и выскочила в него, подгоняемая животным страхом. Бросилась в лес.

Но споткнувшись, упала, едва сдержав крик, то есть свою погибель. Босая ступня наткнулась на что-то острое, должно быть, торчащий из-под земли камень. Ногу как огнём обожгло, камень взрезал живую плоть, и теперь на неё было не встать, как девушка не пыталась. Что уж говорить о беге…

Прихрамывая, Кэтрин отправилась к ближайшим зарослям, намереваясь там отсидеться. Если вести себя очень тихо, то, возможно, её и не заметят…

Из своего ненадёжного укрытия она видела всё. Как погибает её лесное селение, умирают лучшие воины-волки и со вспоротыми животами падают к ногам двуногих убийц. Вот старик Корли с отрубленной лапой и разбитой волчьей мордой уже закостенел – его убили одним из первых. Молодой сосед Хлои, за которого та собиралась замуж, с открытыми глазами и разинутой окровавленной пастью упал в общую кучу, которую охотники называли не иначе как «падаль». Сероглазый Тико, непримиримый, выходящий победителем из любого боя – только не этого, потому как силы были не равны.

Да, у них были клыки и сила, но у людей было оружие. Страшное, начиняющее плоть серебром, которое в  крови любого оборотня тут же превращалось яд. И спасения от него не было никому.

Кэтрин боялась даже дышать. Её глаза давно перестали моргать, она с обречённой усталостью смотрела на всё это действо, понимая, что лишилась всего - защиты, семьи, стаи. Почти все были мертвы – по крайней мере, мужчины. Женщин видно не было. Должно быть, им повезло больше, и они скрылись в густой чаще леса, уходя тропами, известными только им одним. Или их держат где-то в другом месте. В то, что все они мертвы, Кэтрин верить не хотелось, и она предпочитала думать, что её мать жива…