Проклятие скифов

Тимоха то и дело подгонял Вороного, спеша доставить «ерологов» на железнодорожную станцию, хотя понимал, что туда они смогут добраться лишь затемно — уж слишком поздно выехали. Как ни крути, а придется на станции ночь коротать, чтобы не ехать по темноте обратно. По уму было бы поехать на станцию утром, пораньше, но известие о появлении бандитов в соседнем селе и чувство ответственности за своих постояльцев, к которым он привязался, вынудили его отправиться в дорогу в столь неурочное время. Эти «ерологи» хоть и блаженные от своей учености, но добрые христиане. С собой он захватил берданку, которая могла послужить защитой лишь от дикого зверя — за годы войны расплодилось волчье племя, — но не от вооруженных бандитов.

Узкая грунтовая дорога, закончив петлять среди ухоженных крестьянских полей, вышла на просторы степи и тут же затерялась. Движение телеги сразу замедлилось, а тряска усилилась. Василий соскочил с телеги, чей дребезг не давал ему сосредоточиться, и пошел рядом. Ему тут же стало спокойнее, но идти по неровной почве быстрым шагом было нелегко, и мысли, вместо того чтобы вернуться к задуманной статье о найденном скифском захоронении, перескочили на древних кочевников вообще. Этому способствовала широко раскинувшаяся дикая ковыльная степь, которая, казалось, не имела конца края, степь с множеством укромных балок, оврагов и небольших возвышенностей, называемых здесь Могилами.

А если это народное название правильно передает их суть? Может, не только в рукотворных курганах надо искать следы прошлого, но и в них? Сколько тайн и будущих находок хранит степь, ожидая своего исследователя! Василию было жаль, что с каждым годом дикая степь, беспощадно распахиваемая человеком, катастрофически уменьшается, и не факт что будущие находки попадут в руки археологов, а не людей несведущих и ценящих лишь драгоценные металлы, из которых они сделаны, все прочее безжалостно уничтожающих. Может, пройдет не так много времени, и Дикое поле в первозданной красе можно будет увидеть только на заднем дворе Екатеринославского краеведческого музея, о чем позаботился профессор Дмитрий Яворницкий. И перед затуманенным взглядом Василия просторы степи ожили — по ним начали нестись на небольших, но очень выносливых лошадях грозные бородатые всадники в остроконечных кожаных шапках, вооруженные копьями и короткими мечами, несравненные стрелки из лука, использующие для вытирания рук скальпы врагов.

— Всадники! — ворвался в его фантазии испуганный голос Николая. — Нас догоняют!

— Кто — скифы?! — радостно воскликнул Василий, еще не вернувшийся из мира грез в действительность.

— Боюсь, что вы правы, — скифы, но только современные. — Голос у Николая дрогнул — его страхи материализовались в реальность, и у него было такое чувство, как будто он сам в этом виноват.

Василий насчитал семь точек, быстро увеличивающихся в размерах.

— Э-эх! — только и сказал Тимоха, оглянувшись, и скомандовал: — Садись, еролог! Авось Бог поможет и не даст пропасть христианским душам!

— Может, это не бандиты? — с надеждой спросил Василий, но на телегу залез.

Тимоха прошелся кнутом по спине Вороного, тот с укором обернулся, но ходу прибавил. Явно не приспособленная для быстрой езды телега качалась из стороны в сторону, подпрыгивала, иногда на ухабах угрожающе наклоняясь, так что пассажирам приходилось крепко держаться, чтобы не выпасть. Несмотря на все старания Тимохи, грозные пощелкивания кнутом, усилия Вороного на пределе возможного, расстояние между ними и всадниками быстро сокращалось, но впереди уже показалась лесопосадка, за которой начинались огороды, а дальше виднелись жилые постройки, приютившиеся возле самой станции. Тимоха слышал, что там находится карательный отряд германцев, прибывший туда для наведения порядка после проведенной рабочими стачки. Те заблокировали паровозное депо сброшенным с рельсов паровозом, так что эшелоны с зерном и скотом не могли отправиться в Германию. Тимоха с удовлетворением отметил, что они успевают достичь станции раньше, чем…

Колесо телеги попало в глубокую яму, непонятно как здесь оказавшуюся — может, кабан ее вырыл, ища поживу? Как бы то ни было, а резвая езда по ухабам до добра не довела, телега, вдруг дернувшись, резко остановилась и накренилась влево. Василий и Николай в одно мгновение кубарем слетели с повозки на землю, но не ушиблись.

— Чего разлеглись?! — налетел на них коршуном Тимоха. — Скорее подымайте телегу — будем колесо ставить!

Колесо они поставили быстро благодаря умелым рукам и командам Тимохи, но когда вновь отправились в путь, всадники были уже совсем близко, и их внешний вид отмел еще оставшиеся сомнения в том, что это бандиты.

Шестеро из них были в полевой форме, а пятый, явно моряк, — в бушлате, на его голове непонятным образом держалась бескозырка с развевающимися ленточками. Кто-то из них выстрелил, и мимо беглецов просвистела пуля.

— Тпру! — резко осадил лошадь Тимоха. — Приехали, господа ерологи! На таком расстоянии нас посшибают с винтаря, как воробьев с рогатки. Мне жизнь дорога!