Проклятие тамплиеров (сборник)

В замке собрались люди, которые весьма редко собирались все вместе. Жоффруа де Шарне, командор Нормандии, Антонен де Блез, командор Франш-Конте, Николя де Аньезьеко, капеллан Ордена, Астольф де Фукерас, командор Каталонии, Пьер де Бонна, генеральный прокурор Ордена, Гуго де Пайрандо, генеральный визитатор Ордена во Франции, Жоффруа де Гонвиль, прецептор Пуатту и Аквитании. Этих господ де Стопир знал в лицо и неоднократно принимал их на вверенных ему территориях. Но никогда всех вместе. Общество этих сановных лиц льстило ему, но он прекрасно знал, насколько требователен каждый из них. Но и помимо них под крышей замка оказалось множество людей и горделивых, и требовательных. Нечто подобное наблюдалось в прошлый раз, во время выборов Великого магистра. Но сегодняшнее собрание не имело ничего общего с выборами и не могло иметь. Во-первых, потому что Жак де Молэ не только жив, но и находится в добром здравии. Во-вторых, господа рыцари и иерархи были не в предпраздничном состоянии, а скорее в озабоченном. Кроме того, эти гонцы. Они часто лишь меняли коней, перебрасывались парой слов с кем-нибудь из капитуляров и требовали отпереть ворота, чтобы снова унестись по своим неотложным делам.

Круглая зала в центральной башне, именуемая парижанами башней Черного Петуха, содержала последние двое суток почти непрерывное заседание вышеперечисленных лиц с добавлением нескольких людей в строгой черной одежде. Это были представители той тайной службы Ордена, что по большей части и поставляла сведения, пользуясь которыми высшие иерархи Ордена и делали свои верховные выводы.

Главный шпион Ордена, де Мессьер, длинный костлявый человек с абсолютно голым черепом и пронзительно колючим взглядом, редко появлялся среди высших руководителей Ордена. Он предпочитал напрямую общаться с Великим магистром Ордена. Или, вернее сказать, это предпочитал Великий магистр. Де Мессьер был фанатически предан Жаку де Молэ, считал его человеком почти святым, непонятно, правда, насколько шпион и фискал может нуждаться в своей жизни в таком понятии, как святость. Скорей всего он должен был рассматривать ее как слабость. Но тем не менее все в Ордене знали (все, кто вообще подозревал о существовании де Мессьера и о его службе), что человек с лысым черепом неподкупен и неамбициозен. То есть не стремится стать самостоятельной политической фигурой. Исходя из этого его бесполезно пытаться вовлечь в какой-нибудь союз, пусть бы он был даже направлен на благо Великого магистра.

Жак де Молэ очень ценил своего сыщика и втайне гордился этой дружбой, как укротитель гордится своей властью над громадным хищником.

Стопир подошел к дверям круглой залы и позвонил во внешний колокольчик. Дверь приоткрылась, появился Жан, камердинер и телохранитель Великого магистра. Он увидел мажордома и огненное озеро у него за спиной. Шестеро служек держали на шести подносах двести сорок зажженных свечей. Де Стопир показал Жану песочные часы, верхний сосуд терял последние песчинки. Пришло время сменить свечи в округлой зале.

Двери распахнулись. Предшествуя огню, мажордом вступил в святая святых ордена рыцарей Храма Соломонова.

После того как были удалены подносы и подсвечники с огарками и зала, убранная в традиционных красно-белых тонах, озарилась свежим светом, Стопир покинул залу без всякого сожаления о том, что не причастен к обсуждению высших секретов Ордена, а наоборот, с чувством выполненного долга.

– Продолжим, – сказал Жак де Молэ.

Де Мессьер сверился со своими записями, они были сделаны особым способом, на языке, известном только ему и его подчиненным.

Взгляды всех присутствующих были обращены на него.

– В течение двух последних часов прибыли мои люди из Родеза, Вервена, Реймса, Арраса и Секта. Везде все то же. Местные королевские сержанты получили секретные предписания с требованием вскрыть их сегодня, в ночь с 13 на 14 октября. Я думаю, в тех местах, откуда мы еще не получили сведений, положение такое же. Таким образом, мы можем говорить, господа, об операции, которая охватывает всю территорию Франции.

– Остается, правда, неизвестным, какого рода эта операция, – сказал Жоффруа де Шарне.

– Лично я не жду ничего хорошего от замыслов короля французов, – заметил де Гонвиль.

– Хотелось бы знать, – вступил генеральный прокурор, – распространятся ли эти действия на нашу центральную резиденцию.

– Что я слышу, господа! – воскликнул Антонен де Блез, командор Франш-Конте, человек огромного роста и легендарной физической силы, – неужели у вас есть хоть тень сомнения в том, что задумал этот красавчик.

Сегодня ночью орден тамплиеров будет подвергнут разгрому. Петля уже наброшена и с каждым мгновением стягивается все туже. А мы сидим, как каплуны, предназначенные на заклание.

Все прочие иерархи в той или иной степени разделяли мысли командора Франш-Конте, но не решались высказываться вслух.

Неожиданно поддержал шумливого воина тихий де Мессьер.