Проклятие тамплиеров (сборник)

– Значит, – неторопливо сказал король, – вы предполагаете искать на Востоке?

– Да, Ваше Величество. И в этом деле мы с вами естественные и искренние союзники. Я хочу отправиться на поиски истинного Ордена, попутно я разыщу и то, что нужно вам. Вам остается сказать, что именно.

Филипп Красивый захохотал.

– А вы еще не догадались?

– Нет, – спокойно и совершенно искренне ответил бывший комтур Байе.

– Мне нужны деньги ордена тамплиеров, – резко посерьезнел король.

Арман Ги, казалось, был несколько разочарован, как будто всерьез рассчитывал на другой ответ.

– Я найду их вам, Ваше Величество.

Глава седьмая. Шинон

Я ненавижу лживость и обман,
Путь к истине единственно мне гож,
И, ясно впереди или туман,
Я нахожу, что он равно хорош;
Пусть сплошь и рядом праведник бедней
Возвышенных неверьем богачей,
Я знаю: тех, кто ложью вознесен,
Стремительнее тянет под уклон.

Пейре Карденаль

Жак де Молэ не мог понять, что происходит. Не так он представлял себе развитие событий. То, что его схватили и довольно грубым образом препроводили в узилище, то что его заковали в цепи и держали на хлебе и воде, Великого магистра не удивляло и не возмущало. Таким образом сказывалась ненависть короля. О том, как к нему относится Его Величество Филипп Красивый, Жак де Молэ давно не строил никаких иллюзий и не изменил своего мнения даже тогда, когда был приглашен в крестные отцы к последнему королевскому отпрыску.

Итак, Великий магистр сидел на гнилой соломе в угрюмом полумраке и ждал, когда на него обрушится со всеми своими силами огромная и подлая машина королевского следствия. Но ожидаемого не случалось. Никто не спешил с допросом седого старика, его как бы забыли на дне каменной ямы. Только однажды, дней через десять после ареста, к нему явился один из помощников парижского инквизитора и сообщил, в чем его, собственно, обвиняют. В том, что он отрекся от креста и плевал на святое распятие. Разумеется, Жак де Молэ отказался признать, что когда-либо проделывал подобное. Следователь не стал упорствовать, всем видом он показал, что примерно на такой ответ и рассчитывал, зевнул и удалился. Это было хуже, чем ничего.

Неделя проходила за неделей, никто больше не тревожил безрадостное уединение главы ордена тамплиеров.

Легко себе представить, в какой ад постепенно превращалась внутренняя жизнь старика. Он готовился к непримиримым словесным дуэлям, к потоку обвинений, которые будет убедительно и насмешливо опровергать, высмеивая в присутствии представителей папского капитула королевских и доминиканских следователей. Он был готов, что обвинители пустятся на всяческие уловки, подвохи и подтасовки, он знал, что суд будет изначально необъективен и предубежден против него, знал, как перебить его предубеждение. Пусть сражение будет трудным, тем полновеснее будет окончательная победа. В тылу у него стояла самая неодолимая сила – истина. На одеянии Ордена нет пятен, и потому даже подкупленный судья не посмеет сказать – вижу!

Поэтому Великий магистр мечтал только об одном, чтобы процесс начался как можно быстрее. Но королевские следователи медлили и Жак де Молэ сходил с ума, не умея найти объяснения их медлительности. Сначала он думал, что они откладывают допросы, собираясь сначала разобраться в делах провинциальных комтурств, а уж потом обрушиться на высших руководителей Ордена. В этом была какая-то логика. И если все развивается по такой схеме, ему вроде бы незачем нервничать. Может быть, до него даже не дойдет очередь. Выяснив, в каком состоянии находятся орденские дела в провинции, люди Филиппа откажутся от своих безумных обвинений ввиду их полной недоказуемости.

Да, так хотелось бы думать. Но что-то мешало де Молэ остановиться на этой обнадеживающей мысли. И постепенно он стал склоняться к другому объяснению медлительности королевских следователей, значительно менее приятному. Скорей всего никакого следствия вообще не ведется или ведется оно самым вялым образом для отвода глаз. Филиппа не интересует истинное положение дел, ему все равно, каков он по сути, орден рыцарей Храма Соломонова. Преступен он или прекрасен. Он считает нужным уничтожить его, и все. И избиение окажется тем сильнее, чем выше и прекраснее окажется орден тамплиеров.