Проклятие Тары. Артефакт-детектив

Утром, честно сказав, куда едет, Марина отправилась в архив, где ей посчастливилось разыскать тот самый документ, где Дзержинский сетовал на самовольные действия Блюхера и просил Ленина указать военмину ДВР на недопустимость вмешательства в работу ВЧК. «Где же все-таки была статуя?» — женщина шелестела пожелтевшими, в бурых пятнах, листами. «Ни Ленин, ни Дзержинский, не говоря уже о Блюхере или Дягуре, о ней не упоминали. Да и в Алмазном фонде никаких следов. Неужели Тара оказалась на той самой подводе, которую отбили белогвардейцы?! — спрашивала она себя, покидая закрывающийся архив. — А вдруг правду о Золотой Богине скрывает портфель покойного Самуила, о котором вчера спрашивал муж у свекрови? Надо бы добраться до него!»

В прихожей горел свет, небрежно брошенное на спинку стула пальто темнело в столовой, тогда как его хозяин был поглощен изучением бумаг, рассыпанных по поверхности круглого обеденного стола, под которым валялся вывернутый наизнанку портфель.

— Привет! — задумчиво бросил он, не двигаясь с места. — Где пропадала?

— Как где?! В архиве, я же тебе утром рассказывала, — с деланым негодованием отозвалась Марина. — А ты чем занят? У-у-у, какой раритетный портфельчик! — воскликнула она, извлекая из-под стола вожделенный предмет. Увы, портфель был вытряхнут до последней бумажки и зиял холодной пустотой.

— Дедовский. Покопаюсь в его записках на досуге, — Матвей окинул супругу изучающим взглядом и вновь погрузился в чтение.

— Пойду, приготовлю ужин, — решила поизображать примерную жену Марина, как ее пальчики нащупали потайное отделение, устроенное в плотной кожаной крышке портфеля.

— Ну, так что?! Мы есть-то сегодня будем? — пристальный взгляд уткнулся в нее.

— Уже иду, дорогой, — ангельским голоском проворковала она, водворяя портфель на место. «Пусть лежит, где лежал. В конце концов, не будет же он вечно торчать здесь!» — заключила она, отправляясь на кухню.

Глава 9. Преданный слуга

Вышли третьи сутки, как подъесаул Камет Ергонов не слезал с лошади. Красные висели на хвосте его маленького отряда, но искусным маневром ему удалось обмануть их, и они отстали. Знавший местность как свои пять пальцев, он надеялся добраться до ближайшего бурятского улуса затемно, дать отдых и корм уставшим лошадям и самим перевести дух. А на рассвете отряд продолжит свой путь. Вдали показались тонкие серые дымки, а вслед за ними едва различимые, знакомые одному ему, очертания. Это были юрты его родного улуса, который он покинул больше года назад. Комок подкатил к горлу Камета, и он припустил коня. Верный Артак радостно заржал и, не чувствуя усталости, резво поскакал вперед. Возле порыжевшей от песчаных бурь и выгоревшей на солнце юрты стояла его мать Отонхой. По обветренным щекам женщины катились слезы. Камет спрыгнул с лошади и подбежал к матери. Она молча обняла его, прижав к трепетавшей груди.

— Пойдем в юрту, сынок. Братья с сестрой заждались тебя, — наконец вымолвила Отонхой, и они зашли внутрь. Вокруг почерневшего казана возились и толкали друг друга три непоседливых мальчугана. Поодаль от них в глубине юрты, справа от деревянной божницы, уставленной медными фигурками буддийских божеств, сидела незнакомая красавица бурятка, в которой он с трудом узнал свою сестру Алтану. В казане варилась баранина. Запах нежного мяса достиг ноздрей Камета, и он почувствовал легкое головокружение. Только сейчас он понял, как сильно голоден. В эту минуту младшие братья облепили его, норовя повиснуть на плечах и шее.

— А ну, кыш, сорванцы! Зачем на человека набросились? Не видите, брат устал, ели на ногах стоит, дайте ему спокойно поесть и отдохнуть! — грозно прикрикнула на них мать. Ласково потрепав каждого по загривку, Камет подошел к Алтане.

— Здравствуй, сестра, совсем взрослая стала, — любовно оглядывая девушку, произнес он, протягивая перевязанный золотистой тесьмой сверток. Глаза Алтаны засияли. Поклонившись брату, она принялась разворачивать подарок.

— А нам? Что ты привез нам? — глядя на сестру, загалдели братья.

— Никто без гостинцев не останется, — устраиваясь у очага, заверил Камет.

После обильной еды, когда мальчики, вдоволь наигравшись подарками, уснули без задних ног, а Алтана, надев подаренные бусы, не отрывалась от зеркала и не обращала внимания на ворчание Отонхой, Камет вышел из юрты. Ночь выдалась безлунной, но звезды, усеявшие небо, ярко светили над улусом, и под их холодным дальним светом ему было покойно и хорошо. Неясные, напоминающие миражи силуэты поднимались над пустынной, казавшейся вымершей степью. В развешанных сохнуть шкурах гудел ветер, и они скрипели. Лениво и как бы нехотя лаяли утомившиеся за день и до смерти надоевшие друг другу собаки. Сквозь их редкий лай доносился неторопливый говор возле догорающего костра. Бойцы Камета готовились к ночлегу.