Проклятие тролля (ЛП)

Она так и не рассказала, кем была. Доннаха ее не винил. Он уже догадывался, что ее история могла разозлить его. Ее точно не пропустил Благой двор, значит, ее слова усилят его желание убить фейри.

Кто ее ранил? Он не мог представить такого, ведь ее волосы отражали солнце, напоминая золото.

И дело было не в ее внешности, хотя ее облик потрясал его. Она была яростной, превосходила в этом дворфов. Эльва знала, чего хотела, и брала это. Но было что-то еще в ней скрыто, и он пытался понять. Она была вопросом, на который он хотел ответ. Смелый странный вопрос, почему она была такой грубой снаружи, но доброй внутри.

Проклятие тянуло его к королевству, куда он не хотел. Он не хотел к троллям. Он не хотел навредить Эльве еще сильнее, чем она уже пострадала. Он знал, что на эту загадку потратит не меньше нескольких месяцев, но лучше от этого не было.

Он выдохнул и толкнул дверь.

Она уже привыкла к его визитам. Замок подстроился под их нужды, создал кресла в углу изо льда. Эльва сделала из нескольких шкур с кровати подушки, чтобы сидеть на них.

Как и на прошлой неделе, Эльва сидела в одном из кресел. В горке снега между двумя креслами стояла открытая бутылка вина.

Доннаха сел на лед рядом с ней.

— Веселая ночь для выпивки.

Она не посмотрела на него. Она глядела на стену, где замок сделал камин. Вырезанный лед подражал языкам пламени, и это было мило, но и немного иронично.

Он принес бокалы пару ночей назад, и она тут же разбила их об стену. Им не нужны были бокалы, это было для цивилизованных. Они такими не были. Он похитил женщину, а она бросила все и стала воином. Им не нужны были формальности.

Доннаха не стал спорить, когда она была в настроении все ломать. Этой ночью она молчала.

Он не знал, что пугало сильнее.

Он схватил бутылку вина и сделал глоток.

— Не хочешь общаться этой ночью?

— Старые демоны не дают покоя, — ветер звучал эхом с ее словами, стонал, как дух, в коридорах.

— Ах. Я могу помочь?

— Умеешь прогонять воспоминания? Я бы их стерла, если бы могла.

Ох, ему не нравилось, как это звучало. Доннаха не любил думать о мрачном, но она бы не обрадовалась таким словам.

— Изгнание воспоминаний — глупое дело.

— Разве? — она посмотрела на него, гнев сделал ее голубые глаза темнее. — У тебя есть воспоминания, что мучают тебя?

Он приподнял бровь.

— А ты как думаешь?

Она вспомнила о его проклятии. Эльва перевела взгляд на стену.

— Видимо, это похожее.

Доннаха уперся локтями в колени, бутылка вина свисала с его пальцев.

— Те воспоминания, хоть и сложные, делают тебя собой. Это не слабость — страдать от них. Ты и должна. Те времена были тяжелыми, и ты пережила их и не должна стыдиться.

Чем он стал? Собеседником для сокровенных тайн женщин? Его братья смеялись бы, скажи он такое.

Он понял давно, что только воспоминания сохраняли целым. Нужно было знать, что случилось, помнить все трудные моменты в жизни, наслаждаться жизнью. И по какой-то странной причине он хотел, чтобы эта женщина поняла, как важно для нее осознать это.

Она не поворачивала лицо к нему. Мышца на челюсти дергалась, она стиснула зубы и зло смотрела на стену.

— Я не хочу их помнить.

— Порой помогает, если ими поделиться.

— Я не хочу и рассказывать о них.

— Почему?

Плечи Эльвы опустились.

— Я не хочу вообще думать о них. С чего ты взял, что я хочу обсуждать их?

Он не думал, что это была плохая идея. Судя по ее раздавленному виду, ей нужно было обсудить это.

Он не был лучшим вариантом для такого разговора. Она не знала, кем он был. Он не знал, кем была она. И было много факторов для нее не доверять ему.

Все-таки он заставил ее прийти сюда. Эльва ясно дала понять, что у нее было много дел вместо пребывания в замке с ним. Она хотела стать самой известной воительницей королевства. Конечно, она не объяснила ему причину.

Доннаха мог догадаться по тому, как она сейчас сидела.

Он видел признаки приближающегося срыва. Она сжимала кулаки. Она скрестила руки, почти обнимая себя, но все еще выглядела обиженно. И, конечно, она использовала волосы как щит. Она не хотела, чтобы он видел ее лицо или глаза, и он догадывался, почему.

Вздохнув, Доннаха протянул ей бутылку вина.

— Сделай глоток и говори.

Она взяла бутылку и долго пила. Вытерев губы, Эльва покачала головой и молчала.

— Ты ни с кем еще не говорила об этом? — спросил он.

— О, говорила, — почти прорычала она.

— И они тебе не поверили, — это был не вопрос. Ему не нужно было спрашивать, чтобы понять, почему она не доверяла никому в этом.

Она посмотрела на него, глаза были темными, а губы — сжатыми в тонкую линию.

— Откуда ты знаешь?

— Моя сестра, — он всплеснул руками. — У нас было сложное детство. Хоть мы в родстве с королевичами, дворфы другие. Мы были кузенами, так что были как все. Она забрела далеко от шахт в детстве, и ее поймали несколько из Благого двора, которые решили, что будет интересно узнать, женщины ли на самом деле дворфийки, или мы все мужчины. Это плохо кончилось для нее, и некоторые не хотели это слушать.