Проклятие убийцы

Я побежал ещё быстрее, стуча каблуками по камням ступеней – многих сотен ступеней. Но вот лестница закончилась. Я выскочил на деревянную платформу. В центре башни висел огромный церковный колокол, высотой добрых восемь футов. Толстые балки торчали под разными углами. За ними я увидел свет факелов и мелькающие тени. Вот они!

Невысокие узкие двустворчатые двери вели к галерее, соединяющей две колокольни. Тени двигались к ним.

– Салли!

Я услышал возню и наконец увидел двух людей, которые словно бы боролись друг с другом.

Удар. Кто-то с шумом выдохнул воздух из лёгких.

– Кристофер! – крикнула Салли. – Они…

Крик вновь оборвался, превратившись в хрип. Я протиснулся в дверь, выскочил на галерею – и у меня захолонуло сердце. Я увидел Салли, повисшую в руках убийцы. Это был тот самый человек-бык, которого мы видели возле дома Шателенов. Как всегда – в плаще. Он стоял спиной ко мне, возле перил. Левой рукой мужчина держал обмякшую Салли за ворот платья. А в правой сжимал окованную железом дубинку.

Налетел порыв ледяного ветра.

– Стой! – заорал я, и убийца обернулся.

Лицо было закрыто, но на сей раз не плащом, а шарфом, натянутым до самого носа, так что из-под капюшона виднелись только глаза. Он посмотрел на меня и прищурился. Выпустив дубинку, схватил Салли обеими руками.

– Нет, – сказал я. – Нет!

И тогда он перекинул девушку через перила и швырнул вниз, на камни площади, раскинувшейся внизу, в полутораста футах под нами.

Глава 49

Он убил Салли. Убил её!

У меня сжалось сердце. Сжалось – и наполнилось отчаянием, ослепляющей сокрушительной болью, какой я не чувствовал с тех пор, как нашёл в аптеке изуродованное тело моего учителя.

Я стоял на галерее, не в силах двинуться с места. Сжимая шершавую рукоять обнажённой шпаги. Сердце колотилось, грохочущие удары отдавались в черепе. И мир стал красным. Покраснело небо, звёзды, камни. Вой ветра бил в уши словно вопль демона. Было холодно, но я этого не ощущал. Во мне пылал такой огонь, что казалось: он вот-вот сожжёт меня дотла.

А шпага по-прежнему оттягивала руку. Я кинулся на убийцу и взмахнул клинком. Я не умел сражаться – да и не пытался. Просто вкладывал в удары всю бурлящую во мне ярость. Держа шпагу обеими руками, я рубил, словно мой клинок был топором, а я пытался свалить дерево – такое толстое, что ударь хоть миллион раз, всё равно не перерубишь ствол.

Убийца выхватил собственную шпагу и парировал удар. Наши клинки встретились с таким звоном, словно молот вдарил по наковальне, – и ночь осветилась фонтаном искр. Я бил снова и снова, не думая о защите. Вообще ни о чём не думая, кроме лишь одного: я хочу убить его. Изрубить на мелкие куски. Отправить в объятия дьявола, чтобы он горел в аду весь остаток вечности.

Убийца зашатался под моими ударами и, удивлённый, отступил. Я шагнул к нему, размахивая шпагой как безумный. Он парировал, прижимаясь к перилам, и, казалось, вот-вот споткнётся. А потом он ушёл вбок – и я промахнулся. Мой собственный удар выбил меня из равновесия. Убийца выбросил вперёд ногу, его каблук врезался мне в живот. Я снова взмахнул шпагой, но неуклюже, и на сей раз он легко отбил мой клинок.

Звон стали эхом разносился в черноте ночи. Убийца опомнился и парировал удары без всякого труда. Я не мог даже приблизиться к нему. Теперь стало ясно: это опытный фехтовальщик. У него не было изысканной отточенности движений сэра Уильяма Лича; не было жестокой решимости лорда Эшкомба или весёлой бесшабашности Симона Шателена. Но он отлично знал, как обращаются с клинком, и отражал мои удары с насмешливой пренебрежительностью, словно отгоняя назойливую муху.

И так же, как муху, противник мог прихлопнуть меня в любой момент. Когда ему надоело парировать мой клинок, он увернулся. Я опять потерял равновесие, и убийца, подскочив, сильно ударил меня по почке. По телу прокатилась волна боли. Я вздрогнул. Убийца ударил снова, потом ещё раз, впечатывая в меня гигантский кулак. Я повис на перилах и попытался отмахнуться от него клинком. Но едва я успел обернуться, как он врезал мне по челюсти рукояткой шпаги. Я стукнулся головой о камень. Попробовал встать, но мир завертелся перед глазами. Ноги подогнулись. Я поскользнулся, споткнулся и упал.

Стоя на коленях, я вскинул клинок, пытаясь хоть как-то защититься. Убийца выбил шпагу у меня из рук. Она ударилась о перила и улетела вниз, со звоном упав на камни далеко внизу.

Я посмотрел на мужчину, с трудом сфокусировав взгляд. Видны были лишь его глаза – и они смеялись надо мной. Убийца пнул меня ногой в живот, под рёбра. Я рухнул, чувствуя, рвотные позывы. Остриё шпаги коснулось моей шеи у основания черепа, проколов кожу до крови.

«Вставай!» – крикнул мой разум.

«Вставай!» – вторило ему тело.

«Вставай, – сказал мастер Бенедикт. – Я хочу, чтобы ты встал».

Но я не мог.

«Простите меня, учитель. Я провалил задание».

Остриё клинка всё сильнее впивалось в кожу…

И тут я услышал голос. Тихий. Высокий. Мелодичный. Голос девушки. Сейчас, когда он едва шептал, не узнавал его. Но голос был холодным. Холоднее ветра, обдувающего моё лицо.

– Нет, – произнёс он.