Проклятие убийцы

– Мне нужно будет кое-что подготовить, – быстро сказал я, пока Том не придумал ещё какой-нибудь повод возразить. – Но сейчас пойдём-ка во дворец. Хочу проверить, всё ли в порядке с Салли.

С ней всё было в порядке. Когда мы подошли к своим апартаментам, охранники не открывали дверь, пока не убедились, что мы именно те, за кого себя выдаём. А когда мы наконец-то вошли, они встретили нас со шпагами наготове – на случай, если их одурачили.

Они вложили клинки в ножны.

– Видите, мсье, – гордо сказал Аделар, указывая на Салли. Бриджит прикорнула в изгибе её локтя. – Мадемуазель в полной безопасности.

Я присел на краешек кровати, откинул волосы с лица девушки.

– Кто-нибудь пытался войти?

– Да, мсье, – сказал Аделар. – Какая-то женщина поскребла в дверь час назад. Сказала, что принесла для мадемуазель чистую одежду.

– Женщина? – Я встал. – Кто именно?

– Мы не знаем, мсье. Мы не открыли дверь. И вообще не отозвались. Тогда она поскреблась снова и сказала: «Там кто-нибудь есть?» Потом она ушла. Мы правильно поступили?

Я мысленно выругался. Они упустили шанс опознать подозреваемую. И всё же лучше так – ради блага Салли.

– Правильно, – сказал я и сунул им в руки обещанные луидоры. – Послушайте, я понимаю, что вы устали, но не могли бы вы охранять нас сегодня ночью? Плачу ещё по луи каждому.

Они, казалось, не могли поверить в свою удачу.

– Конечно, мсье, – сказал Аделар. – Вы и ваш слуга можете спать спокойно. Мы будем сторожить.

– Хорошо. Тогда один из вас останется здесь с Томом и леди Грейс, а второй пойдёт со мной.

– Куда это? – спросил Том.

– Я скоро вернусь. Только раздобуду пару вещей для моего плана. Кожаный ремешок и несколько лент. – Я почесал в затылке. – И надо выяснить, есть ли здесь у кого-нибудь гусь.

Суббота,

21 ноября 1665 года

Вечерня

Глава 56

Утро принесло с собой колючий холод. За час до восхода я выскользнул из нашей комнаты в Пале-Рояле и направился вниз по улице Сен-Дени. Облачка пара от моего дыхания в лунном свете казались серебристыми.

Улицы были по большей части пусты – слишком рано для честных людей, слишком поздно для грабителей и воров. И всё же, когда я шагал к Большой Башне, казалось, будто тысячи стрел нацелены мне в спину. Я никого не видел, но чувствовал, что за мной следят, и ощущал зуд на коже.

Дойдя до старой резиденции тамплиеров, я сперва пробрался в церковь Святой Марии. Ключи, которыми пользовался отец Бернар, когда мы были здесь в прошлый раз, по-прежнему висели на крючке за дверью возле трансепта. Осторожно – чтобы связка не зазвенела – я снял ключи, отпер Большую Башню и вошёл внутрь. Здесь тоже было холодно. Я вытащил из пояса кремень и трут и зажёг один из факелов в держателе у двери. Он вспыхнул. На стенах заплясали тени. Несколько секунд я грел над факелом руки, а потом прошёл через угловую башню и спустился под землю.

От царящего здесь мрака меня бросило в дрожь – сильнее, чем от холода. Я стоял в подземелье, совсем один, чувствуя, как вокруг витают души тамплиеров, томившихся в этой темнице три с половиной века тому назад. И вдруг – я мог поклясться – передо мной предстала фигура рыцаря. Бородатый старик в доспехах, кольчужном капюшоне и белой тунике с кроваво-красным крестом на груди. Жак де Моле, двадцать третий магистр ордена, по-прежнему стоял на своём посту. Я размышлял, что думают про меня эти духи давно почивших рыцарей, и молился, чтобы они желали мне добра.

Похоже, я скоро это узнаю… Наверху скрипнула дверь. Здесь, в подземелье, некуда было спрятаться. Впрочем, я и не собирался. Я просто стоял в центре башни, на вырезанном в полу флорине Филиппа Красивого, и слушал, как люди спускаются по лестнице.

Они тоже прихватили с собой факел. Мужчина, идущий впереди, топал по камням как бык. На нём снова был плащ, и, как в Нотр-Даме, шарф закрывал лицо до самых глаз. За ним шла девушка. Она тоже прятала лицо, но я с изумлением понял, что знаю её. На ней было то же самое жёлтое платье, что и на острове Нотр-Дам. Та же бархатная маска скрывала её лицо. Та самая дворянка, которую схватил убийца, а я нечаянно столкнул в Сену.

– Вы были заодно, – сказал я, наконец всё поняв. – И он использовал тебя, чтобы сбежать.

Девушка будто и не слышала. Она пристально оглядела подземелье – каждый деревянный ящик, каждую железную решётку. Затем, убедившись, что мы одни, она кивнула спутнику, и оба сняли маски. Девушка была лишь немногим старше меня – должно быть, лет семнадцати. И я мог поклясться, что, кроме того случая на набережной, никогда прежде её не видел. Иначе я бы запомнил, бесспорно.

Эта девушка была не просто хороша собой. Она была прекрасна. Ожившая статуя Афродиты с мягкими светлыми локонами, гладкой алебастровой кожей и такими огромными глазами, что сжималось сердце. И всё же красота меркла, стоило лишь увидеть холодное и жестокое выражение её лица, леденящее как ноябрьский мороз.