Проклятие убийцы

– Я сказала: позже. Том, может, отведёшь его куда-нибудь, где он сможет что-нибудь поджечь?

– Я привёз только одну пару штанов, – пожаловался Том.

Салли рассмеялась и легла. Искоса посмотрела на меня с подушки.

– Если ты правда хочешь сделать что-нибудь приятное, – сказала она, – почитай мне.

– Ладно. Мы возьмём что-нибудь из библиотеки.

Мы с Томом вышли. Дойдя до половины коридора, я остановился.

– Подожди здесь минутку.

Я вернулся к нашей комнате и собирался войти, но звук, идущий изнутри, остановил меня. Я привалился к двери и, закрыв глаза, слушал, как Салли плачет.

Наша миссия завершилась, но я на несколько дней отложил возвращение в Англию, давая Салли время немного прийти в себя. В один из дней, когда мы с Томом и Салли играли с Бриджит, греясь у камина, явился мальчик, который приносил мне письмо для Кольбера. На сей раз он притащил громоздкую посылку.

– Это только что пришло для вас, мсье, – сказал он, передавая мне нечто, завёрнутое в холстину.

Развернув ткань, я увидел коробку из вяза, украшенную изящной резьбой в виде листьев. Коробка была почти пять футов в длину и фут в ширину и закрыта на три латунных защёлки.

Посылка предназначалась не мне. Когда паж ушёл, я прочитал прикреплённую к коробке записку:

Томас Бейли

– Мне? – удивился Том. – Что это?

– Не знаю. Я не могу пронзить взглядом дерево.

Том поморщился и открыл защёлки. Увидев содержимое, он ахнул. В ящике лежала шпага, укрытая тёмно-красным бархатом. Длинная рукоять, предназначенная для двуручного хвата, была обмотана кожей и замысловато украшена тонкой золотой проволокой, а в навершии сиял отшлифованный лунный камень размером со сливу, который, казалось, излучал мягкий бело-голубой свет. Возле гарды, на широком трёхфутовом лезвии из закалённой стали, с обеих сторон помещались золотые гравировки: два тамплиерских креста и надпись между ними.

Разинув рот, Том вынул шпагу, взвесил её на руке и сделал пробный замах. Клинок с тихим свистом рассёк воздух, и от этого звука у меня забилось сердце: шпага словно пела.

– Она прекрасна… – изумлённо выдохнул Том.

«И это ещё мягко сказано», – подумал я. Клинок был невероятным. Впору королю.

– Кто мог мне его прислать? – спросил Том.

Я многозначительно посмотрел на него.

– Тамплиеры? – сказал Том.

– Кто ж ещё?

– Но… почему?

– В благодарность, я полагаю. Ты победил гораздо более опытного фехтовальщика, который никогда бы не вернул им сокровища. И ты в очередной раз спас мне жизнь. Я думаю, ты это заслужил.

Том поднял шпагу.

– Надписи. Они на латыни?

Я прочитал их. Сперва с одной стороны лезвия, потом с другой.

– Ego autem non exspecto aeternitatem. Sempiternus sum.

– Что это значит?

– Я не жду вечности. Я сам вечность.

– Вечность… – прошептал Том, глядя на лунный камень. Затем он заглянул в ящик. Там лежали кожаные ножны – и более ничего. – А где шпага для тебя?

Я вздохнул.

– Полагаю, тамплиеры заметили, что со шпагой я опаснее для своих друзей, чем для врагов.

– Это неправильно! – вознегодовал Том. – Ты тоже должен получить подарок! И Салли!

– Всё в порядке, – сказал я.

– Мне ничего не нужно, – в свою очередь проговорила Салли. – Достаточно того, что вы вернули мой медальон.

– Какой медальон? – спросил Том.

– Со святым Кристофером. Я бы очень расстроилась, если бы он пропал.

Мы с Томом переглянулись.

– Но мы его не возвращали, – сказал я. – Он потерялся в Нотр-Даме.

Теперь у Салли был озадаченный вид. Она вытянула из-под платья серебряную цепочку.

– Смотрите.

Невероятно, но между пальцами Салли поблёскивал медальончик её бабушки. Она с благоговением смотрела на него.

– То есть… Похоже, ты всё-таки получила подарок, – потрясённо сказал я. – Как тамплиеры его нашли? И как, чёрт возьми, умудрились повесить тебе на шею?

– Погодите-ка, – вступил Том. – Выходит, только ты ничего не получил? Это возмутительно!

– Ничего страшного, – поспешил я заверить Тома. Хотя, по правде говоря, был несколько разочарован.

Однако, как выяснилось, подарок приготовили и мне. На следующее утро, когда мы отправились навестить Марина и Симона, меня догнал уже знакомый мальчишка.

– Мсье! Мсье!

Я обернулся.

– Вы обронили это, мсье, – сказал он и вложил мне в руку кожаный мешочек.

– Это не моё.

– Разумеется, ваше. Я видел, как вы его уронили.

– Но…

Мальчишка уже убежал и скрылся за углом, прежде чем я успел его удержать. Недоумевая, я развязал шнурок и заглянул в мешочек. Блеснуло золото. Я запустил пальцы внутрь и вынул монету. Это был флорин с крестом тамплиеров.

Когда мы прибыли в дом Шателенов, Симон сам открыл нам дверь. Глаза у него были красные и припухшие: он плакал.

У меня замерло сердце.

– Что случилось?

– Дядя Марин, – сказал Симон. – Он… Его нет.

Мгновение я надеялся, что Марин просто ушёл из дома неведомо куда, как иногда делают люди в маразме. Но, конечно, Симон имел в виду совсем другое.