Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

Некоторое время Гвендолен возилась, пытаясь подняться. На одном крыле она лежала полночи, поэтому полностью перестала его чувствовать, и от этого возникало ощущение, будто она хромая. Но главное было не это — ей казалось, что сейчас она прыгнет в пропасть, не умея раскрыть крылья. Она прекрасно помнила, что от нее ждут и что она сейчас должна сказать и сделать. Спускаясь во внутренний двор, Гвендолен бросила только один взгляд через плечо на большую залу, в которой все спали где и как придется. Ей даже не надо было искать глазами Эбера — он дремал у входа, откинув голову назад, и веки его вздрагивали, словно пытаясь разглядеть бесконечно меняющиеся картины. Так просто — подойти, пока все спят, тихо потянуть его за камзол и сказать: "Пойдем. Туда, где ты будешь живой и в безопасности. Где никто не сможет тебя отобрать у меня. Где никто до нас не дотянется".

Туда, где ты будешь несчастлив до конца своих дней.

— Алларий, у меня к тебе огромная просьба, — произнесла Гвендолен сквозь зубы, останавливаясь. — Скажи этим своим гостям… передай им, что я с ними не пойду. Что я благодарна и все такое. Но я пока что останусь здесь.

— Разве утратила ты к разговору способность внезапно? Голос пропал, иль язык отнялся, иль забыла наречье вандерцев, что посылаешь меня как слугу за ворота?

— Я не могу этого сказать сама, — прошептала Гвендолен. Наверно, впервые в жизни она отвечала без насмешек и колкостей. — Просто не сумею. Но и по-другому поступить мне тоже нельзя.

Алларий внимательно посмотрел на нее, по привычке наклонив голову к приподнятому плечу. Как всегда, у Гвендолен возникла стойкая уверенность, будто он видит все ее мысли, словно они разложены перед ним, как фрукты на блюде в его гостиной. "Зачем тогда ты спрашиваешь, раз тебе все и так понятно? — сказала она про себя. — Я не смогу жить без любви к нему. Но жить, зная, что я ее навязала против его воли, я тоже не смогу. А его воля точно не в том, чтобы поехать со мной. Можно даже не задавать такого вопроса".

Алларий покачал головой и ушел, так больше ничего и не сказав. А Гвендолен села на ступеньки и спрятала лицо в коленях. Ей хотелось забиться куда-нибудь в угол, накрыть голову краем плаща и ни о чем не думать хотя бы один день. Может, это начинал сказываться голод? Она прекрасно сознавала, что на рассвете в дом точно попытаются проникнуть, что нужно собрать все силы и гнев, потому что на других, судя по их длинным речам и любви к спорам, надеяться в ближнем бою не стоит. Но ее охватило какое-то сонное безразличие, словно кровь, вместо того чтобы как всегда яростно стучать в сердце, медленно и равнодушно проталкивалась по жилам.

Вышедший на лестницу Логан остановился рядом, помедлил и опустился на ступени чуть поодаль. Он ничего не сказал, а Гвендолен ничего не спросила. Но выражение лиц у них было очень похожее — людей, потерявших понимание того, зачем жить дальше.

Алларий вернулся довольно скоро, неся какой-то длинный предмет, завернутый в кусок темной ткани. Когда он развернул его перед Гвендолен, предмет оказался мечом — с фигурной блестящей рукоятью в виде переплетающихся листьев. Такой же узор, только черный, вился по лезвию, покрывая его почти полностью.

— Скальду Данстейна придется несладко сегодня в сраженье, сказали вандерцы. Пусть этот меч пригодится тебе и поможет победы добиться.

— Учитывая мой богатый опыт в обращении с мечами, мне он пригодится разве только чтобы самой заколоться, — мрачно сказала Гвендолен, не поднимая головы. Но меч ей понравился — она никогда не видела такого красивого оружия. Кинжалы она всегда выбирала самые простые, с деревянными рукоятками, во-первых, потому что никогда не могла похвастаться толщиной кошелька, во-вторых, потому что они у нее в ножнах редко задерживались надолго. А такой меч стоил, наверно, не меньше половины корабля. Или как маленький дом в предместьях Тарра. Услышав мечтательный вздох Логана рядом с собой, Гвендолен поспешно ухватилась за рукоять — мнение в целом презирающего обычное оружие книжника было не менее ценным, чем предполагаемая стоимость меча.

— А я три года учился валленской технике боя, — сказал Логан в пространство, ни к кому особенно не обращаясь. — Ваши друзья из Вандера ничего не перепутали?

— А ты не перепутал, что собираешься делать? — заметила Гвендолен без особой приязни, внезапно вспомнив подслушанный ночью разговор. Она вдруг поняла, почему Логан поднялся так рано, и ощущение того, что она явно лишняя, вызвало приступ жгучего раздражения. — По-моему, меньше всего ты думал сегодня размахивать мечом.

— Мало что может укрыться от девы крылатой, — задумчиво произнес Алларий, — хоть не у окон вели в этот раз мы беседу. Видно, ее проницательность стены пронзает.