Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Похоже, ваше прощение уже не столь важно для меня, — Баллантайн пожал плечами, мягко отстраняя Гвендолен, которая действительно громко всхлипнула над сорванной кожей на его ладони. — И долго находиться на земле Эбры я вряд ли захочу.

. — Давайте к делу, — вмешался Логан. — В трехстах милях к северо-западу на Внутреннем океане располагается остров. Он не очень большой, почти целиком состоит из скал и не особенно дорог тебе в качестве владения. Подари его нам.

Зальбагар наморщил лоб и растерянно оглянулся на Сирри.

— Они просят Эмайну, — уточнил советник.

По лицу Зальбагара было заметно, что он гораздо охотнее учил наизусть ругательные песни о своем дяде, чем названия собственных островов. Но после оставляющего значительные следы раздумья он внезапно просиял:

— Вы собираетесь покинуть Эбру?

— Как это ни прискорбно для нас, — безупречно вежливо выговорил Баллантайн, наклоняя голову.

— Неужели ты не вынесешь разлуки с нами? Крепись, властитель Зальбагар, возьми себя в руки, — снова встряла Гвендолен в своей обычной манере. — Это всего лишь минутная слабость, пройдет.

— Корабли готовы отправиться хоть сейчас, — торжественно заявил Лейвхар, сделав несколько шагов вперед и грянув секирой об пол. Сознание торжественности момента и гордости за свою причастность к созданию истории отчетливо отпечаталось на его лице. — Думаю, что пока вы на борту, ветер всегда будет попутным.

— Я льщу себя надеждой, что высокие гонцы Непостижимого примут мой скромный дар — остров Эмайна — в безграничное пользование, и что он будет им полезен на их достославном пути, — сказал Зальбагар в спину уходящим.

— Наверно, Дагди, когда-нибудь мы к этому привыкнем, — Логан пошел к лвери, не обернувшись. Одну руку он держал на плече побратима, то ли держась за него, то ли помогая ему идти, а другой рукой тащил за плащ спотыкающуюся Гвендолен. Та бесконечно оборачивалась, проверяя, идет ли сзади Баллантайн. — Но сейчас мне кажется очень странным, когда нам дарят то, что мы и так можем сами взять.

Ветер действительно был попутным и после душных закоулков эбрийских дворцов и бесконечного запаха горячего песка казался сладким и кружил голову. На палубе царило с трудом скрываемое, но от того еще более безудержное веселье — за несколько часов до отплытия Нуада явился к кораблю во главе толпы странно выглядевших людей с горящими глазами. Судя по тому, что многие из них прижимали к груди наспех смотанные свитки и тащили мешки книг, они вряд ли пришли наниматься в боевую дружину на корабли. Видимо, это были те самые книжники, которых Логан просил собрать со всего Внутреннего океана — во время разговора в доме Кэссельранда, много-много столетий назад. Все они пребывали в лихорадочном состоянии, бесконечно роняли различные предметы и не договаривали половину начатых фраз. Половина из них не менее десятка раз заглянула через внутреннее окно в каюту, где вокруг стола, положив руки перед собой и мрачно глядя на собственные пальцы, сидели четверо основателей, представляющие разительный контраст с бродящей по кораблю восторженной толпой.

— Вы что-то неприятное хотите мне сказать, Логан, сыр Дарста? — произнес наконец Баллантайн, не поднимая глаз.

Логан помотал головой, также стараясь не глядеть на собеседника.

— Вряд ли вы сочтете мои слова такими уж неприятными, сьер Баллантайн. Но как вы могли позволить, чтобы она сделала такое с собой? Вы почти заставили ее совершить убийство — для носителя мировой боли это была бы верная гибель, причем очень мучительная.

Гвендолен, завернутая в несколько плащей и как никогда напоминающая съежившуюся птицу, не сразу поняла, что речь идет о ней, но потом вскинулась и начала выпутываться из ткани, собираясь подняться на ноги и откровенно высказать этому заносчивому арбалетчику из Валлены, по несчастной случайности ставшему величайшим магом в мире, что дела Гвендолен Антарей его совершенно не касаются. Минут через пять она с удивлением обнаружила, что ноги отказываются ее держать.

— Вы думаете, я не чувствую своей вины? Но я… Дай вам небо никогда не испытать того, что пережил я. Они ведь даже не успели что-то сделать, но… понимаете, Луйг… Я знал, что не выдержу того, что они собираются делать…что я потеряю уважение к себе… и значит, меня больше не будет как личности. Я исчезну, понимаете?

— Только о себе, — почти с отвращением произнес Логан. — Ну исчезла бы одна личность, возникла бы на ее месте другая, подумаешь — еще неизвестно, какая лучше. А она о себе никогда не думала — ни когда за два дня в ураган долетела до Круахана, ни когда одна с пустыми руками пошла на штурм дворца.

. — Я никогда не хожу с пустыми руками, — наконец опомнилась Гвендолен. — Моли Непостижимого, чтобы мне не захотелось это тебе показать.

— Высшее достижение — забыть о себе, — продолжал Логан, не повернув головы в ее сторону. — Вам это никогда не дано узнать, сьер Баллантайн. Наверно, поэтому четвертая сила Чаши досталась именно вам.

— Какая именно?