Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Мы его примем, — задумчиво сказал Ирви. — мы его обязательно примем. Но оно нас немного тревожит. Ты знаешь, собрат Эбер, что твой Орден собирается сделать? Мы можем без ограничений брать взаймы из их казны, пополняемой вандерскими набегами. Взамен на право построить в Круахане несколько библиотек.

— Оберегающая ветвь, несомненно, выступила против, — утвердительно заметил Баллантайн без всякой интонации.

— Нет, Оберегающая ветвь считает, что библиотеки — не помеха Провидению. Против, разумеется, высказалась Разъясняющая — но другого мы и не ждали. Мы уже стали подумывать, не завести ли нам дома несколько книг, раз они стоят так дорого. Что скажешь, собрат Эбер? Не порекомендуешь, где бы раздобыть потолще — в Круахане ведь их почти нет?

— Лучшие рукописи сейчас собраны в Валлене, — осторожно заметил Баллантайн, бросив взгляд в сторону. Гвендолен подалась вперед, чуть нахмурившись.

— Да, и именно в Валлену ты ездил несколько недель назад. По странному совпадению твоя рыжая девочка тоже там была. Неужели вы считаете, что от Приумножающей ветви можно скрыть свои помыслы о золоте? У ложа нашей матери, когда она рожала, специально пересчитывали монеты, чтобы мы поскорее появились на свет под их звон! Библиотека — очень удобное место для хранения валленских товаров. Сейчас у нас монополия на торговлю между Валленой и Вандером, а вы собираетесь вмешаться!

— Уверяю вас, сьер Ирви… — начала Гвендолен, но человечек энергично махнул на нее рукой и захихикал:

— Брось притворяться, глупышка, да мы не против этого. Сколько партий тканей и расписного стекла пройдет через книжные лавки? Нам это не помешает. Надеюсь, ваши сундуки достаточно вместительные? Мы собираемся взять у вас сразу и много.

Гвендолен выдохнула, решительно провела по волосам обеими руками — вначале пригладив, затем растрепав обратно. Оглянулась на своих неподвижных спутников, но их лица, покрытые слоем краски на таширский манер, ничего не выражали.

— Я преклоняюсь перед проницательностью Приумножающей ветви, генерал Ирви. — произнесла она наконец. — Можно считать, что мы договорились?

— В целом да. Детали обсудим позже. Мы передадим охране, что позволили тебе носить в чертоге Провидения плащ, не снимая. Иначе у всех воинов Приумножающей ветви будет портиться настроение, а у нас впереди много приятных дел.

Гвендолен стиснула губы и второй раз за весь разговор открыто посмотрела на Эбера. Баллантайн задумчиво глядел в пол. Потом неожиданно быстро поднял взгляд и тщательно принялся поправлять свои манжеты, хотя они и так смотрелись довольно безупречно.

К счастью, глава Приумножающей ветви в этот момент самодовольно улыбался себе под нос и шевелил губами, что-то подсчитывая. Иначе он несомненно обратил бы внимание на ослепительный свет, вспыхнувший в глазах Гвендолен, и мало ли какие подозрения зародились бы в его озабоченной голове.

Хотя на самом деле ничего особенно подозрительного жест Баллантайна в себе не содержал. Всего лишь: "Сегодня вечером, в твоей гостинице, я приду, когда стемнеет". Вполне понятно для каждого, кто не сомневается в том, что мир — это любовь.

— Ты очень похудела. Ничего не ешь и много летаешь.

— Я некрасивая?

— Ты слишком красивая. Ты все время становишься красивее, Гвендолен.

— Я скучаю по тебе. От тоски не делаются красивее.

— Я же с тобой.

— Раз в месяц на пару часов?

— Мы ведь говорили об этом.

— Да. Да, мы говорили. Подожди… сделай так еще раз, чтобы я это помнила весь следующий месяц.

— Ты на меня чересчур сильно действуешь, Гвендолен. Ты чувствуешь это?

— Это плохо?

— Это прекрасно. И вместе с тем очень плохо… потому что нам все время кто-то мешает, — пробормотал Баллантайн, осторожно выпутываясь из переплетенных рук и крыльев и растрепанных волос

Некоторое время они сражались со своей одеждой, не глядя друг на друга и на две застывшие у дверей фигуры таширцев из свиты Гвендолен. Те также демонстративно разглядывали потолок со снисходительным, но довольно нетерпеливым видом, который не скрывали даже коричневые и фиолетовые полосы грима на щеках и лбу.

— Я понимаю, что хранителям мировых знаний двери и стены не мешают, — высказалась наконец Гвендолен, настроение которой резко перестало быть мирным. — Но могли бы сделать мне приятное и постучать.

— У нас мало времени, — холодно заметил один, светлые волосы которого были заплетены во множество косичек.

— Иногда ты, Луйг, так сильно испытываешь мое терпение, будто уверен, что у тебя впереди вечность.

— Мы договорились, что не будем называть имен, — недовольно произнес неузнаваемый Логан, складывая руки на груди.

— Не переживай, пока Дагди не раскроет рот и не начнет обедать на публике, никто вас в таком обличье не узнает.

— Я так долго не проволокусь, — мрачно сказал второй, в котором от прежнего Дагадда остались только широкие плечи и копна торчащих в разные стороны бурых волос. Даже раскрашенные щеки ввалились, и широкий пояс был застегнут на вторую дырку — небывалый по своему героизму подвиг. — В трактире не грохнуть, с юбками не потереться Да еще малыш меня все время топчет, чтобы лепил, как все.