Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Никогда еще невысокая оценка наших достижений не радовала меня настолько сильно, — Гвендолен исполнила ей же самой изобретенный поклон. — Я передам ее воинам Защищающей ветви, когда они в следующий раз будут пытаться нас задержать.

— Собрат Онкер осторожен, как и подобает истинному хранителю воли Провидения. Но Изучающая ветвь всегда заглядывает дальше. У меня вы можете чувствовать себя в совершенной безопасности. Думаю, собрат Эбер сумеет это подтвердить.

Собрат Эбер наклонил голову в ответ и улыбнулся с вежливой тоской, словно мучаясь зубной болью.

— Зачем ты сюда приехала?

— Я не знала, что ты здесь будешь.

— Очень сомневаюсь. Ты внезапно растеряла свои способности?

— Мне нужно было поговорить с Ниабель.

— С эрлессой Ниабель совсем нетрудно встретиться в любом другом месте.

— Ты совсем не рад меня видеть?

— Я много раз тебе объяснял, что мы не можем видеться так, чтобы нашу встречу видел кто-то еще. Потому что о ней всегда смогут рассказать. Тебе надо было ждать, пока я приду к тебе сам.

— Сколько ждать? Еще три месяца?

— Гвендолен, я говорил тебе, почему нельзя вести себя, как раньше.

— Мне прямо сейчас уехать?

— Ты пользуешься тем, что я… я сам уехать сейчас не могу.

— Да, я пользуюсь! Я не могу так больше! У меня нет даже твоего портрета, чтобы смотреть на него перед сном!

— Ты причиняешь мне очень большие неприятности, Гвендолен.

— Не правда ли, прекрасный вечер получился? — незаметно подошедшая сзади Ниабель безмятежно улыбнулась. — Полагаю, у него будет не менее замечательное продолжение, ведь прием продлится три дня. Надеюсь, вы не собираетесь нас покинуть, сьер Баллантайн?

— Я уеду сегодня, как только собрат Фредерик меня отпустит, — голос Эбера звучал безукоризненно ровно, но Ниабель с удивлением приподняла тонкие брови. — У меня еще очень много дел в столице.

— У твоего Баллантайна явно что-то в голове подвинулось, — Ниабель с легкой жалостью посмотрела ему в спину. — Упускать такую возможность — это выше моего понимания.

— Она… Элизия… ждала его из Эбры, когда все считали его погибшим, — Гвендолен в очередной раз показалось, что все слова у нее выговариваются отдельно. Она встряхнулась, только ощутив резкую боль в ладонях — сама стиснула руки так, что ногти вонзились под кожу. — И потом прожила с ним семь лет в бедности.

— И что? — Ниабель даже бровью не повела.

— Она… пригрозила, что покончит с собой, если… узнает, что это действительно правда. Что мы… что у него была крылатая женщина.

Все-таки Гвендолен смогла это выговорить, пусть шепотом. Слово "была" оказалось произнести даже легче, чем "есть".

— Пфф! — свое истинное отношение к подобным намерениям Ниабель выразила всего лишь одним звуком. — Если травиться из-за каждой девчонки, с которой твой муж захочет поваляться, в мире не останется яда.

— Эбер… не такой, как все.

— Пфф! — эрлессе, похоже, очень понравилось презрительно фыркать. — Было бы у меня побольше времени, я бы тебе показала твоего непохожего на всех Баллантайна во всей красе. Столько сил на тебя потратила — а все без толку. Почему ты себя не ведешь м ним так, как я тебе объяснила?

— Потому что я его люблю.

— Глупо. Зачем любить мужчин? В мире столько других приятных вещей.

— Тебе не понять.

— Это ты ничего не понимаешь. Наверно потому, что на тебе эти перья. Была бы ты нормальной женщиной, было бы проще.

Они отвернулись, обе недовольные друг другом. Гвендолен нашла взглядом Эбера, тихо беседующего с Гнеллем, и быстро погрузилась в свое желанное состояние тоски и блаженства. Поэтому, когда она вновь заговорила с Ниабель, голос ее звучал чуть отрешенно:

— А чем вы здесь так заняты, что тебе не хватает времени?

— Занят в первую очередь господин Фредерик Гнелль. У него здесь очень важный тайный разговор со своими соратниками. Чтобы ничего не заподозрили, устроен прием в честь очередного прибытия айньских посланников. Поэтому мы изображаем гостей.

— Дело исключительной важности.

— На самом деле мое главное дело — выведать, в чем смысл беседы Гнелля, чтобы потом пересказать ее Гирли. А Гнелль занят тем, чтобы не дать мне ничего узнать. Тут появляешься ты, которая может все вытянуть из своего Баллантайна. Всю правду, если ты окажешься достаточно сильной, или всю сказку, которую захочет сочинить для нас Фредерик Гнелль, если они с твоим Эбером нас перехитрят. Представляешь, какой уровень интриги? Даже в Айне у меня такие были всего два раза! А ты говоришь — мне нечего делать!

Ниабель вновь слегка надулась — она легко принимала чуть обиженное выражение, учитывая, что ей оно очень шло.

— В твоих грандиозных замыслах, эрлесса, — когда речь шла не о Баллантайне, Гвендолен быстро обретала прежнюю манеру разговора, — есть некоторые неувязки. Например — если я действительно узнаю, о чем Фредерик Гнелль на склоне дня решил поболтать со своими собратьями, но не захочу раскрывать это тебе?