Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

— Мой лорд Корнелиус, — продолжал он с легким поклоном в сторону валленца, теперь уже на его языке, почти безупречно, только немного быстро, проглатывая некоторые звуки, — от канцелярии и себя лично приношу извинения за испытанные вами неудобства. Льщу себя надеждой, что данное недоразумение скоро выяснится, и мы сможем доставить вам необходимые пояснения. От своего лица выражаю искреннее удовлетворение, что начало концессии наконец-то положено. И не смею больше вас задерживать, учитывая, насколько бурным было для вас это утро.

Валленец поднялся — Гвендолен показалось, что это тот самый посол, что выступал на Конклаве — и совершив многоэтапный валленский поклон, церемонно двинулся к выходу. Ладонь у него была замотана какой-то бурой тряпкой — видимо, не только его охране пришлось браться за мечи.

— Это уже слишком, Эбер! Ты за это ответишь!

— Чего вы добиваетесь — чтобы Валлена отозвала свое посольство?

— Ты зарываешься, Эбер! Клянусь Провидением, ты считаешь себя безнаказанным? Не притворяйся, будто не знаешь, какой приказ было велено отослать сегодня утром на корабли концессии.

— Разумеется, знаю, — Баллантайн пожал плечами, снова опускаясь в свое кресло в конце стола. Он опустил ресницы, и сияние глаз постепенно погасло. Гвендолен показалось, будто в кабинете резко потемнело. — Это был приказ оставаться в таррском порту до конца новолуния. Я сам просил передать его Герминарду для переписи, — он кивнул на лежащий на столе свиток…

— А что они получили?

Гвендолен разглядела и Ноккура — смуглое лицо со сверкающими глазами и бровями, почти сросшимися у переносицы. Полукровка, рвущийся наверх любой ценой.

— Они получили вот это, — терпеливо произнес Баллантайн, разворачивая другой свиток. — "Валленской флотилии, а именно фрегату "Сверкающий" и каравеллам "Заря" и "Надежда", равно как эбрским шхунам и двум круаханским фелукам, входящим в первую экспедицию Великой торговой концессии, надлежит оставить порт Тарра до смены лун. В общем, до конца новолуния. — он слегка усмехнулся. — Перепутано всего одно слово.

Их взгляды одновременно обратились в сторону Гвендолен.

— Ты переписывала этот свиток? — спросил Ноккур голосом, который вряд ли мог обещать что-то хорошее, настолько он напоминал скрежет меча, выходящего из ножен.

— Я… — очень кстати в горле пересохло, и она судорожно сглотнула. — А что я сделала? Я… ни в чем не виновата!

— Ты скоро поймешь, в чем виновата. И расскажешь мне, кто тебя подучил.

— На валленском слова "оставаться" и "оставлять" очень похожи, — задумчиво произнес Баллантайн. — Отличаются всего на одну букву.

Гвендолен подняла на него глаза, отведя локтем волосы с лица. Помятая рука все-таки болела, и она была не до конца уверена, что сможет подняться на ноги. "Запомни, — сказал ей Логан, — зачастую ход истории зависит от маленьких людей, поворачивающих ее колеса — писцов, ремесленников, лекарей. Но если хочешь выжить — веди себя так же, как они. Как этого от тебя ждут".

И Гвендолен зарыдала в голос, поднося руки ко рту, захлебываясь слезами и раскачиваясь на полу:

— За что? Что я сделала? Я больше не могу так! Заставляют переписывать бумаги с утра до ночи, даже воды глотнуть некогда! Я вчера всю ночь просидела, пачку свечей сожгла! Глаза уже не видят ничего! А теперь… ну забыла я эту букву поставить… Погибать мне теперь? Ну бейте, ну убивайте меня, все равно сил нет больше!

— Тебе, Ноккур, везде мерещатся заговоры, — чуть презрительно бросил Баллантайн, не обращая особого внимания на завывающую Гвендолен.

— После того, как я с ней поговорю как следует, — процедил Ноккур, — ты убедишься, что я ничего не придумал.

— Ничуть не сомневаюсь в твоих талантах узнавать у людей то, чего они сами не знали раньше…

Баллантайн поднялся из-за стола, прошел несколько шагов по кабинету и остановился рядом со скорчившейся на полу Гвендолен. Совсем рядом она видела его сапоги, с недорогими медными пряжками, еще не до конца просохшие от морской пены — видно, утро он тоже провел в порту. Сапоги и шедший от них запах соли ей понравились не меньше, чем его ноги — удивительно соразмерные и стройные для мужчины.

— Наши люди в канцелярии не должны отвечать за то, что мы взвалили на их плечи непосильную работу. Странно, что это первая ошибка, которую сделали переписчики, работая сутки напролет. Я поговорю об этом с Герминардом.

— Что ты хочешь сказать?

— Я беру вину этой девушки на себя. Переписчицей ей больше не быть, конечно, но на улицу ее выбрасывать тоже нехорошо. Придумаем, что с ней делать. Ну, перестань реветь, — это уже относилось к Гвендолен. — Ты виновата, конечно, но никто тебя убивать не собирается.

— Я передам собрату Энгинну твое решение, — Ноккур слегка пригнулся, словно желая броситься вперед.

— Разумеется, — Баллантайн чуть наклонил голову, — и я уверен, что он согласится со мной.