Проклятие валькирии

Лишь бы оказались милостивы боги, викинги забрали все ценное и убрались прочь. И тут Асвейг отпрянула вглубь сарая: почти прямо перед глазами мелькнул чужак. Она как можно быстрее и тише закопалась в ворох сена и замерла. Прогремел засов, внутрь заглянули, и на несколько невероятно долгих мгновений стало тихо. Лишь слышалось дыхание незваного гостя. Со всех сторон кожу кололи сухие стебли, дышать было трудно, душный запах травы забивал нос получше войлока. И почему-то начал нагреваться амулет, что Асвейг носила на шее с того дня, как очнулась в доме Оттара. Она обхватила его пальцами, и перед внутренним взором вспыхнул обрывок видения.

Повсюду огонь. Но не тот, которым горит дерево, а рожденный иначе. И в нем истлевают люди, легко, точно фигурки из тонкой древесной коры. Ненависть застилает разум, не позволяя остановить пламя, что плещет в стороны, стремясь уничтожить всех вокруг. Они кричат… Все тише. Пока не замолкают совсем.

Асвейг выронила амулет из ладони и он стукнул по груди. Пытаясь сморгнуть слезы с ресниц, она пошевелилась, и чужак, уже собравшийся уйти, остановился.

— Эй! — крикнул Кюрри. — Ты что тут шаришься? Уж сено коровам хоть оставьте!

— Не лезь, щенок, — не зло, а просто угрожающе и резко ответили ему.

Асвейг закусила губу: голос показался знакомым. Такой не спутаешь ни с одним другим, хоть и пришлось слышать его не так много. Низкий, громыхающий, словно горная река на перекатах. От него внутри поднималось что-то животное: то ли страх, то ли нечто другое, совсем на страх не похожее. Но от этого не становилось легче, пожалуй, даже хуже и тревожнее.

Асвейг осторожно проделала пальцем отверстие 8 ворохе сена и заглянула в него. В груди вздрогнуло: и точно ведь, он! Прямо перед ней полубоком стоял Ингольв. На фоне светлого пятна дверной арки его фигура казалась почти черной. И невыносимо, уничтожающе огромной. Он отвернулся от Кюрри, вновь осмотрел кучу сена перед собой и вдруг взялся за прислоненные к стене вилы, продолжая в другой руке держать меч. Прошел в сарай, неспешно и настороженно, словно зверь. Сердце заколотилось в горле, захотелось спрятаться еще глубже, прижаться к полу, но тогда он точно услышит. Асвейг не могла оторвать взгляда от его широких ладоней, в которых уверенно и надежно лежали рукояти клинка и вил. От длинных пальцев, испачканных то ли в земле, то ли в золе. Она затаила дыхание и зажмурилась, ожидая удара. Острые зубцы с шелестом зарылись в сено рядом с ней, потом еще раз — ближе.

Торопливые шаги и оглушительный звон скрестившихся мечей. Скрежет и удар во что-то мягкое.

— Я сказал тебе, уйди! — Ингольв отступил дальше. Громыхнули отброшенные в сторону вилы. — Совсем дурной?

Асвейг боялась открыть глаза, а потому ясно слышала каждый звук.

— Убирайтесь отсюда. Хватит! — выплюнул Кюрри.

Снова зазвенела сталь, загремели шаги по утоптанному земляному полу. Громкое дыхание двух разъяренных воинов разнеслось по сараю. Следующий глухой удар, и грохот упавшего тела. Асвейг вздрогнула, но чуть успокоилась, услышав возню: видно, тот, кого опрокинули, все ж поднимался на ноги.

— Не связывайся со мной, если жизнь дорога, — на сей раз устало предупредил Ингольв.

И хотелось крикнуть: послушай его, отступись! Огромная пятерня просунулась в стог и легла на спину. Горячая, тяжелая, словно наковальня. Викинг хмыкнул, но убрал руку, потому что Кюрри вновь бросился на него, как волна на огромный утес. Вновь вспыхнула схватка, оглушая лязгом оружия и топотом. Они кружили долго, все громче и обиженнее пыхтел Кюрри, но не отступал. И можно было легко представить, как небрежно и скучающе отмахивается от него Ингольв.

От сдавленного вскрика внутри все замерло.

— Я сказал тебе… — разочарованно проговорил викинг и смолк.

Словно тяжелый мешок упал на пол, и на этот раз не послышалось никакого шевеления. Давя рыдания, Асвейг начала выбираться из укрытия. Амулет раскалился, как вынутая из углей подкова. Она зло разгребла в стороны сено и наконец почти выкатилась под ноги Ингольву. Увидела сначала его обагренный меч, а после и лежащего на полу Кюрри. Из-под его спины растекалась блестящая, словно масло, лужа. Густая, темная кровь нехотя впитывалась в присыпанную сухой травой землю.

Те самые длинные и крепкие пальцы схватили Асвейг за горло. Викинг рывком, едва не сломав шею, поставил ее на ноги и вперился в лицо холодными волчьими глазами.

— Ты, — хмурясь, буркнул он. — Велика ценность, чтобы ради нее погибать. Асвейг вцепилась в его запястье обеими руками и рванулась назад.

— Убью, — ледяным голосом прохрипела она, не зная точно, как будет это делать. Но зная, что может. А жестокое пламя все билось в амулете, обжигая, но не плавя кожу.

— Горячая, — совсем не тем тоном, каким мог бы мужчина сказать это женщине, произнес Ингольв.

Подержал еще немного и отшвырнул е сторону, как тряпку. Осмотрел ладонь, непонимающе сдвинув брови. Асвейг упала рядом с мертвым Кюрри, и тут только увидела, что его голова почти напрочь срезана с шеи. Она всхлипнула, отшатнувшись; перед глазами поплыло от дурноты. Ингольв шагнул к ней.