Проклятие Ведьмака

– Все в порядке, парень. – Эндрю успокаивающим жестом положил мне на плечо руку. – Перестань дергаться и сядь. Брат Питер – друг. Смотри, он принес тебе вещи Джона.

Брат Питер улыбнулся и вручил мне мешок, посох и плащи. Я кивнул в знак благодарности, взял их, положил в угол и сел. Питер и Эндрю отодвинули кресла от стола и тоже уселись лицом ко мне.

Большую часть жизни брат Питер работал на свежем воздухе, и неудивительно, что под воздействием солнца и ветра кожа у него казалась дубленой и загорела до черноты. Ростом он был не ниже Эндрю, но заметно сутулился – может, потому, что долгие годы ковырялся в земле совком и мотыгой, согнувшись в три погибели. Самой выдающейся частью его лица был нос, больше похожий на вороний клюв, однако в широко расставленных глазах светилась доброжелательность. Чутье подсказывало мне, что он хороший человек.

– Что ж, – заговорил брат Питер, – тебе повезло, что этой ночью обход делал я, а не кто-нибудь другой, иначе ты снова оказался бы в темнице! Как бы то ни было, отец Кэрнс вызвал меня сразу после рассвета и задал несколько не слишком приятных вопросов. И явно остался недоволен. Думаю, на этом он со мной еще не закончил!

– Мне очень жаль, – сказал я. Брат Питер улыбнулся.

– Не беспокойся, парень. Я всего лишь садовник. К тому же все думают, что я туговат на ухо. Кэрнс скоро оставит меня в покое. Еще и потому, что квизитору и так есть кого сжигать!

– Почему вы помогли мне сбежать? – спросил я.

Он вскинул брови.

– Не все священники подвластны Лиху. Я знаю, отец Кэрнс твой кузен, – Питер посмотрел на Эндрю, – но я ему не доверяю. По-моему, Лихо уже добрался до него.

– Я и сам так подумал, – ответил Эндрю. – Джона предали, и наверняка за этим стоит Лихо. Всем известно, что Джон представляет для него угрозу. Вот Лихо и использовал слабость нашего двоюродного братца, чтобы избавиться от него.

– Ага, так оно и есть, по-моему. Ты обратил внимание на его руку? Он говорит, что обжег ее свечой, но когда Лихо одолел отца Хендла, у того была такая же рана. Думаю, Кэрнс дал этой твари свою кровь.

Видимо, на лице у меня появилось выражение ужаса, потому что брат Питер подошел и обхватил меня за плечи.

– Не волнуйся так, сынок. В соборе остались еще порядочные люди, и пусть я всего лишь скромный брат, но считаю себя одним из них и служу Господу как умею. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и твоему наставнику. Тьма пока еще не победила! Поэтому давайте перейдем к делу. Эндрю сказал, что у тебя хватит храбрости спуститься в катакомбы. Это правда? – Он задумчиво потер кончик носа.

– Кто-то же должен, – ответил я. – Вот я и хочу попытаться.

– А что, если ты лицом к лицу встретишься с… – Питер не закончил предложения, словно у него язык не поворачивался назвать Лихо по имени. – Тебе кто-нибудь рассказывал о том, что ты там можешь увидеть? О том, что он способен менять облик, читать мысли и… – Он на мгновение заколебался, оглянулся через плечо и прошептал: – О «жоме»?

– Да, я слышал, – ответил я гораздо увереннее, чем, по правде говоря, себя чувствовал. – Но кое-что я могу сделать. Лиху наверняка не нравится серебро… – Я отпер замок на мешке Ведьмака и показал им серебряную цепь. – Я могу связать его этим. – Стараясь не моргать, я поглядел в глаза брата Питера.

Они посмотрели друг на друга, и Эндрю улыбнулся.

– Надо полагать, у тебя большая практика?

– Я практиковался часами. В саду мистера Грегори в Чипендене врыт столб. Я могу с восьми футов набросить на него эту цепь девять раз из десяти.

– Ну, если ты сумеешь проникнуть ночью в дом священников, то, по крайней мере, одно преимущество у тебя точно будет. Сегодня там наверняка останется меньше народу, чем обычно, – сказал брат Питер. – Этой ночью умер один из священников нашего собора, и тело уже доставили сюда. Почти все священники будут vigil.

Из уроков латыни я знал, что слово «vigil» означает «бодрствовать», но мне пока было неясно, что именно за этим стояло.

– Они будут читать молитвы и охранять тело. – Эндрю улыбнулся при виде недоумения на моем лице. – Кто умер, Питер?

– Отец Роберте, бедняга. Покончил с собой. Бросился с крыши. Уже пятое самоубийство за этот год. – Брат Питер перевел взгляд с Эндрю на меня. – Видишь ли, он проникает людям в головы. Заставляет делать то, что против Бога и совести, а это очень тягостно для человека, который посвятил себя служению Господу. Поэтому иногда священник, не в силах больше терпеть такие муки, кончает жизнь самоубийством. А это ведь смертный грех – лишить себя жизни, и священники знают, что, совершив такое, никогда не попадут на небеса, никогда не будут с Богом. Представь себе, что должно произойти, чтобы они решились на такое! Если бы только нам удалось избавиться от этого ужасного исчадия ада до того, как в городе не останется ничего доброго, ничего порядочного!..